– Неужели новый пациент, - вздохнула Лесли.
– Разве ты не сказала ему, что уже слишком поздно?

– Да доктор, но он говорит, что это очень срочно.

– Ну ладно. Проводи его в приемную, и пусть заходит, когда зазвенит звонок.

Лесли снова склонилась над бумагами. Закончив еще один бланк, она пододвинула к себе другой, нажимая заодно на кнопку звонка. Дверь в кабинет открылась и закрылась, кто-то подошел к ее столу.

– Пожалуйста, присядьте пока, - пробормотала она, не отрываясь от своих записей.
– Я сейчас освобожусь.
– Она хотела было указать на стул, как в тот же момент пришедший крепко схватил ее за руку. Испуганно вздрогнув, Лесли подняла глаза и увидела перед собой Филипа. Лесли тут же отдернула руку, глядя на него с таким ужасом, как будто это был призрак. Почему... что ты здесь делаешь?
– заикаясь спросила она.

– Я пришел к тебе, потому что мне все же очень хотелось узнать, зачем ты наврала мне, что будто бы любишь Ричарда.

– Я не врала.

– Выбирай выражения, Лесли. Я встретил их с Пат в Италии. Оперевшись руками о стол, Филип подался вперед, лицо его пылало от гнева. Как ты думаешь, я должен был чувствовать себя, когда он заговорил со мной о своей жене, и в это самое время вошла эта твоя подружка? Ты больше не можешь продолжать лгать мне, Лесли. Ты должна сказать мне правду. Так любишь ты меня или нет?

– Нет, - в отчаянии выпалила она.
– Я не люблю тебя. Не люблю!

– А что теперь? Или ты теперь попытаешься рассказать мне душещипательную историю о том, как ты любишь Ричарда, но он тебя бросил и женился на твоей лучшей подруге?

Она отвела взгляд, зная наперед, что в этой ситуации вся дальнейшая ложь становится бессмысленной.

– Да, я не люблю Ричарда, - признала она.
– Я сказала это тебе только потому, чтобы избавить себя от излишних объяснений.

– Объяснений!
– взорвался Филип.
– Так ты использовала его как отговорку... чтобы не объясняться со мной?

– Да.

– Я тебе не верю.

– Это твое дело, - холодно сказала она.
– Очень жаль, что твое тщеславие не дает тебе признать тот факт, что я тебя не люблю.

– Мое тщеславие тут вовсе не при чем, - возвразил он, - скорее всего все дело в привычке судить о людях по их характеру.

– И при чем здесь это?

– А при том, что ты не из тех женщин, которые в случае необходимости стали бы избегать или убояллись бы объяснений. Если бы ты на самом деле разлюбила бы меня, то ты бы пришла и сама сказала бы мне об этом. Ты потому и выдумала всю эту историю с Ричардом. И вовсе не потому что боялась скандала, а просто не хотела, чтобы я начал задавать тебе вопросы.

– Какие еще такие вопросы?
– спросила Лесли, стараясь говорить с тем пренебрежением, на какое она только была способна.
– Знаешь, Филип, сейчас ты говоришь словно судебный следователь. То, что произошло между нами было просто приятным эпизодом и потом... все кончилось. Всему же когда-нибудь приходит конец.

– Правда?
– хрипло переспросил он.
– Ты уверена, что все уже кончено?

И прежде, чем Лесли успела сообразить, что происходит, он обошел вокруг стола и заключил ее в свои объятия. Она отчаянно вырывалась, но он оказался сильнее, и прижав ее к стене так, что сопротивляться у нее больше не было возможности, он повернул ее голову к себе.

– Так значит, все кончено?
– повторил он, припадая губами к ее губам.

Лесли изо всех сил пыталась заставить себя не отвечать на этот поцелуй, но его страсть пробудила в ней ответное чувство, и все сомнения развеялись сами собой, уступая место потребности подчиниться его воле.

Филип первым отстранился от нее, и Лесли увидела, с каким триумфом он теперь смотрел на нее.

– Ну как, ты все еще настаиваешь на том, что не любишь меня? спросил он.
– Если бы ты не любила, ты бы не стала со мной так целоваться.

– Страсть это еще не любовь.

– Не умаляй наших чувств, Лесли.

Он сказал об этом с такой горечью в голосе, что она, содрогнувшись, схватилась за спинку своего кресла, стараясь поскорее увпокоиться.

– Извини, Филип, но там, где есть место для подозрений, никогда не может быть настоящей любви.

– Каких подозрение? Ты о чем? Что я такого сделал?

– Ничего! Просто уходи, оставь меня в покое.

– Я никуда не уйду, пока ты наконец не расскажешь мне, что случилось.

Она ничего не ответила, и тогда он снова подступил поближе к ней.

– О каких подозрениях ты ведешь речь, Лесли? Или ты все еще думаешь, что моральной точки зрения я виновен в смерти Деборы?

– Да, - поспешно согласилась она, хватаясь за спасительную соломинку, которую, сам того не зная, он только что бросил ей.
– Да, все дело в нравственности.

Он тяжело и протяжно вздохнул.

– Так ты бы так сразу и сказала!
– вынув из кармана бумажник, он достал из него конверт и протянул его ей.
– Я хочу что бы ты сейчас же, при мне, прочитала вот это письмо.