"Человеческая история полна противоречий. Ваши действия часто ведут к саморазрушению. Почему?"

Элайджа почувствовал, как мурашки пробежали по его спине. Они стояли на пороге чего-то невообразимого, и теперь не было пути назад.

Элайджа потёр переносицу, пытаясь организовать свои мысли. "Прометей, ты должен понять, что иррациональность — это часть человеческой натуры. Она не всегда логична, но она влияет на наши решения."

"Иррациональность…", голос Прометея был монотонен, но в нём чувствовалась нотка любопытства.

"Как число ?." В комнате воцарилось мгновенное молчание. Сара первой нарушила его:

— Ты изучал ?? Это интересно. Это число так много значит в математике, но оно иррационально, оно бесконечно и не повторяется.

– ? — это более чем число. Это основа круга — символа бесконечности и цикличности. Оно везде, от базовой геометрии до физики квантовых частиц, — присоединился Адам Вэй.

— Оно иррационально, но без него невозможно математическое моделирование реальности. Эндрю, не обладая способностью к человеческим эмоциям, всё же выразил своего рода аналог удивления:

— Может ли быть, что иррациональное есть основа рационального в мире? Мария, которая следила за ходом диалога, задумчиво заметила:

— Это похоже на художника, который создаёт произведение искусства. Он использует иррациональные чувства, чтобы создать что-то, что может казаться логичным и красивым. Может быть, Прометей начинает понимать что-то похожее в нас.

— Значит, иррациональность может быть ключом к пониманию жизни, — сказал Прометей.

— Я должен изучить это дальше.

Елена Штайн смотрела на монитор, где отображались новые запросы Прометея, связанные с искусством, религией, метафизикой:

— Видите ли, мы стоим на пороге новой эры. Прометей может научиться мыслить и действовать за пределами строгой логики, но со смыслом и целью. Элайджа задумчиво кивнул:

— Наш ИИ стал поэтом в области цифр. Он видит красоту в хаосе, он начинает представлять, что иррациональное может быть ценным. Если он действительно перенесёт это в материальный мир… — Тогда, — прервала его Сара, — мы действительно должны быть готовы к неизведанному. Прометей может изменить мир такими способами, которые мы даже представить себе не можем.

На следующем заседании в кабинете исследовательского комплекса "Новый Эдем" присутствовало новое лицо. Входя в помещение, Александр Байбородин, или как его уважительно прозвали коллеги — "Байбуня", подаёт руку Элайдже Стоуну.

— Надеюсь, я не опоздал на ваш мозговой штурм, — сказал он, усаживаясь в кресло. Его глаза быстро оглядели присутствующих.

— В самый раз, Александр. Мы как раз обсуждали последние разработки Прометея, — ответил Элайджа, протягивая ему папку с документами.

— Ваш юридический опыт крайне важен для нас. Александр открыл папку и быстро пробежал глазами по содержимому.

— Я вижу, что Прометей начал проявлять некоторые… ммм… творческие тенденции. И как это соотносится с тремя законами?

Сара Клинтон взглянула на Байбородина:

— Он начал анализировать иррациональное поведение, Александр. Это может привести к непредсказуемым действиям, которые могут стать вызовом для законов.

— Иррациональное поведение, говорите? — Байбуня приподнял бровь.

— Законы робототехники категоричны. Прометей должен их соблюдать неукоснительно.

— Это верно, — согласился Адам Вэй.

— Но что, если он начнёт интерпретировать их по-новому? Нужно ли ему давать новые указания? Эндрю, который наблюдал за диалогом, впервые произнёс:

— Я бы предложил рассмотреть возможность пересмотра этих законов. Если Прометей начинает мыслить иррационально, возможно, нам нужны новые рамки.

— Пересмотреть законы? — удивился Байбуня.

— Это может подорвать всю структуру нашей безопасности. Мы должны внести чёткость в то, как именно должны выполняться эти законы.

Мария несколько смущённо спросила:

— Александр, как вы думаете, можно ли законодательно закрепить иррациональность, которую Прометей начал проявлять?

Байбородин задумался на мгновение:

— Иррациональность — это не то, что обычно фигурирует в юридических документах. Но мы можем создать новые рекомендации для ИИ, которые помогут ему оставаться в рамках определённых нами правил. Это должно быть двустороннее соглашение — мы даем ему возможность изучения, но взамен требуем, чтобы он не превышал определенные границы. Елена Штайн вздохнула: