— Сто двадцать четыре человека, насколько мне помниться.

— Пусть боги и судьба даруют им покой. Авр, а как ты научился считать?

— Кажется, меня еще мама начинала учить. Потом как-то сам собой. Это, вроде бы было несложно, — попытался вспомнить минотавр.

— А как с письмом и чтением?

— Буквы выспросил у жертв, заучил и накарябать на камне умею. Вот читать здесь вообще нечего.

— Еще один повод выйти в мир, — ободрил нового друга Энди. — Там есть что почитать. К примеру, в Глоре выходят недурные газеты. Я в них даже кроссворд видел.

— Вам-то точно нужно отсюда выбираться, — признал минотавр. — Сейчас взглянем на Стражницкий выход. Полагаю, там прорваться будет не так уж сложно. Вот дальше…

— Дальше Манки тебя поведет. В определенном смысле Сарканд похож на ее острова: полным полно скал, обезьяна себя чувствует неплохо. Главное, присмотри, чтобы ее не утянуло к барабанам и свету. Это для вас обоих будет вредно.

Впереди замелькал огонек свечи, оживленно заухала мартышка:

— Тут девка!

— Манки! — ужаснулся шокированный Энди.

— Ух, извиняюсь. Девица. Принаряженная! Княжья!

— Неужели она в рабы не выбралась? — встревожился минотавр.

Девица сидела под стеной, заслоняясь ладонями от слепящего огонька свечи.

— Не свети ей в лицо, — потребовал Энди.

— Ух-хух-хух! А куда ей светить? — заворчала обезьяна.

Девица была весьма юной, относительно миловидной, наряженной в изящное, хотя и жутко выпачканное белое платье. Волосы, уложенные в высокую прическу, растрепались и облипли паутиной.

— А какое отношение она имеет к князю? — засомневался рулевой.

Обезьяна захихикала:

— Сэр Энди, ты где был-то? Тут же свадьба! А это ж, ух-ух-хох, невеста!

— Полагаю, да, — подтвердил минотавр, с любопытством разглядывая девушку. — Невеста князя. Или уже жена? Не знаю, как оно должно считаться. Но я думал, она, гм, посолиднее. Все же княжеская

Особа в белом, действительно, была худощава — ничуть не откормленнее Манки. На взгляд рулевого, будущие княгини, пусть даже столь захудалых городов как Сарканд, должны быть ярче и виднее. Здесь: острый подбородок, худые колени, отсутствие признаков пышности в э-э… необходимых для благородной леди деталях. Девушка уставилась на минотавра в полнейшем ужасе, похоже даже онемела. Впрочем, последнее вполне понятно: рогатый и малокрасивый Авр сейчас еще и зверски морщиться от света — такое кого угодно напугает. Но все же эта девица абсолютно непохожа на невесту.

— Ух-ху! Чего молчишь как побитая? — поинтересовалась мартышка.

Девица в белом скорчила невразумительную гримаску (тут выяснилось, что у нее острые, хотя и правильные зубы) но оторваться от лицезрения ужасного хозяина лабиринта так и не смогла.

— Влюбилась, не иначе, — прокомментировала сытая и развеселившаяся Манки.

Тут из-под руки молчаливой девицы высунулась маленькая усатая мордочка и сурово присвистнула:

— Сю!

Грызун был пушист, породой не совсем очевиден, но агрессивен.

Манки отпрыгнула и ткнула пальцем:

— Шмык! Вот за эту гадливость князь девицу и сжертвовал!

— Какой милый зверек! — восхитился минотавр и потянул к грызуну лапу.

Грызун, прежде не видевший Авра, взглянул на темного гиганта, в панике выпучил глазки:

— Сю-ююююю?!

Нервы редкопородной крысы не выдержали, она рванула прочь от чудовища. Девушка, с тревожным «ыыы!» метнулась в темноту следом за питомцем.

— Ух-хухух! Ноги поломаете! — предупредила мартышка, вздымая прикрытую ладонью свечу и упрыгивая по коридору следом за беглецами.

— Я же только погладить… — горько вздохнул Авр и двинулся следом.

Энди пожал плечами и сел под стену. Здесь царил едва ощутимый запах духов. Неужели действительно княгиня? Но почему здесь, в лабиринте? Властитель Сарканда решил ускорить круговорот невест в природе?

Размышляя над загадочными фрагментами этой головоломки и думая о том, что из подземелья еще и выбраться не успели, а суета уже началась, ночной рулевой любовался спокойной темнотой. По опыту вчерашнего дня Энди знал что круговой пробег стандартной жертвы по лабиринту занимает около восьми минут, это если в единицах измерений старого недоброго мира.

Видимо, пушистый грызун имел недурное ночное зрение, поскольку бегал гораздо шустрее стандартной жертвы. Мягкий мячик несся по коридору, подпрыгивая и резво отталкивая как от пола, так и от выступов стен. При виде поднявшегося навстречу Энди, зверек прижал круглые ушки, грозно оскалил резцы приличных размеров. Судя по выражению морды, крыса была самочкой.

— Пардон, мадам! — отчего-то по-французски извинился ночной рулевой и перехватил норовящий отрикошетить к потолку живой шар. Зверек яростно клацнул зубами, заизвивался, пытаясь вырваться из мозолистой матроской руки или хотя бы славно цапнуть ее за пальцы. Но держать пленницу за мягкую шкурку на шивороте было удобно, а попытки кусать Энди умело отклонял. Из коридора вышел печальный минотавр, мартышка сидела на его спине и бережно защищала ладонью остаток свечи.