— Когда устанешь от службы в Корпусе, можешь своё клининговое агентство открыть, — предложил я Игнатову. — Я даже название придумал: «Феи чистоты». И слоган: «В доме нет женщины? Вызови себе свою Фею!»

Полковник посмотрел на меня с ухмылкой и обещал подумать.

Ну а дальше, я достал из пространственного кармана мягкие шкуры и яства. Уселись, принялись за еду. Фая с Юрцом в это время отправились на разведку.

— Мы уже здесь несколько часов, а оборотни до сих пор не заканчиваются, — задумчиво жуя бутерброд, изрёк полковник. — А ведь, судя по количественно-качественному составу тварей, прорвавшихся в наш мир, оборотней в аномалии меньшинство. Благодаря вашей феноменальной и неиссякаемой силе мы идём довольно бодро. Но… страшно представить, сколько времени мы тут потратим.

— Время… — задумчиво проговорил я. — Могучая сила.

— О чём вы, Максим Константинович? — оторвался от фляжки с тонизирующим сиропом Игнатов.

— Вы лучше меня знаете, что время в аномалии и реальном мире течёт по-разному, хотя порой эта разница практически незаметна. Когда мы очутились в этой аномалии, я понял, что колыхания Пространства и Времени здесь особо не стабильны и буйны. Пожалуй, тут оно идёт гораздо быстрее, чем на Земле. Там, дома, возможно, мои ребятки только добрались до гвардейцев вашего рода. А здесь мы с вами уже перебили кучу монстров.

— Вы способны ощущать даже такое? — опешил Игнатов. — Да есть ли вообще предел ваших возможностей, Максим Константинович?!

Он воскликнул так искренне и полыхнул целым ворохом ярких эмоций, что мне стало даже немножечко страшно. Вера в товарища — это здорово. Но фанатизм, близкий к религиозному, отупляет.

— Не нужно меня обожествлять, Алексей Михайлович, — проговорил я строго. — Без «Воли Святогора» и не на своей земле, в одиночку я точно не справлюсь с пятью Богоподобными.

— Аж с пятью?! — опешил он. — То есть с четырьмя…

— Я сказал «точно не справлюсь», — с нажимом повторил я. — С четырьмя тоже могу не справиться. Но шансов больше. Хотя… тут, конечно, всё зависит от подготовки, и…

На самом деле я никогда не любил признавать вслух, что у меня может что-то не получиться. Одно дело — допускать такую возможность, и приложить все силы, чтобы дерьма не случилось. И совсем другое — откровенно об этом заявлять.

Аж корёжит!

Фу таким быть, Игнатов! Заставил своего царевича страдать.

— Короче! — резко повысил я голос. — Обойдёмся без допущений и без моделирования пораженческих ситуаций. Проигрывать никому и ни за что я не собираюсь. Даже если пятеро Богоподобных внезапно нападут на меня — я тупо свалю, а потом выловлю их по одному. Но! Я лишь хочу донести до вас, что мы с тобой — товарищи. Почти равные. И не нужно смотреть на меня разинув рот, как сельская девственница на столичного барда. Я — высоко ценю твой профессионализм, знание, силу. Но не дай своим подобострастным восторгам мною затмить твои мозги и лишить веры в себя. Понял?

Полковник Игнатов сглотнул, посерьёзнел и резко встал на ноги.

— Прошу прощения, Ваше Императорское Высочество, — твёрдо проговорил он и склонил голову. — Такого больше не повторится.

— Верю, расслабься, — хмыкнул я.

Какого-то благоговенья или же щенячьего восторга от усатого полковника я больше не ощущал. Лишь уважение к своему командиру. А это то, что нужно.

— Да уж… — почесал он лысую голову. — Как курсанта застращали, Максим Константинович. Впечатляет, — проговорил он, и тут же выставил перед собой руку и поспешил пояснить: — Но лишь в рамках оценки профессионализма. Просто что-то от всех этих событий потерялся я немного… Вы так уверенно и легко справляетесь со всем и находите решения, вот и смалодушничал полковник Игнатов. Да уж… кому скажи, не поверят. Хотел свалить ответственность и решение проблем на восемнадцатилетнего юнца.

— Эй! Сейчас ты в другую сторону сваливаешься, — хохотнул я.

— Простите, — улыбнулся полковник. А затем снова сделал серьёзное лицо и проговорил: — Я рад, что будущий император по всем параметрам превосходит обычного графа и полковника. Но будьте уверены, Ваше Императорское Высочество, граф и полковник тоже сможет быть немало полезен вам и империи.

Он смотрел решительно. Был заряжен и готов на подвиги. Вот такой Игнатов мне больше нравится. А то ишь! Нюни распустил! Подохнуть собирался, лишь бы на время прикрыть своей тушкой Апокалипсис.

«Такой футбол нам не нужен», — со знанием дела изрекла Фая, прочитавшая верхний слой моих мыслей.

«А это откуда?»

«Да как-то вечерком за Лысым самцом присматривала, а он футбик смотрел».

«Подглядываешь за Батуми?» — хохотнул я.

«Фи! Больно надо! Чего я там не видела? И вообще, ваши лысые двуногие тела безобразны».

Перестав мысленно веселиться, я вновь сосредоточил всё своё внимание на Игнатове. Стоит весь такой серьёзный, ждёт моего ответа…

Я улыбнулся и произнёс:

— А я в этом и не сомневаюсь, господин полковник. Поверьте, на вас лично и на род Игнатовых у меня большие планы.

Граф смешно моргнул, а затем выдал:

— Приятно слышать. Но, знаете, мой братец будет в шоке, если вы ему об этом скажете. Я ведь вам не рассказывал про него? Значит, вот, Иван, он…

Привал продолжился под байки Игнатова о его старшем брате. Полковник очень тепло о нём отзывался. В кои-то веки в моём новом мире мне повстречались аристократы, поддерживающие в самом деле крепкие и тёплые братские отношения.