Когда они вышли на улицу, Сиара достала одно из пальто и надела его на Мишти.

– Видишь? Так уже лучше. – Она пританцовывала вокруг, заправляя бирки в воротник и рукава. – Ой, Мишти, тебе так идет.

– Сиара, я не могу. Прости. Это – слишком.

Она понимала, что было уже слишком поздно, но попыталась сбросить пальто, и Сиара нежно взяла ее под локти.

– Ладно, Мишти. Я знаю, о чем ты думаешь. Может, надо было обсудить это до того, как мы сюда приехали.

– Я знаю, что ты пытаешься быть со мной доброй.

– Мишти, я не стараюсь быть доброй. Тебе доброта не нужна, ты же не раненый котенок. Я просто пытаюсь быть тебе подругой.

– Тогда тебе придется их забрать.

– Хорошо, я отвезу их домой и уберу в шкаф, а ты их возьмешь, когда будешь готова.

Мишти вздохнула и отвела взгляд. Возле магазина, продававшего замороженный йогурт, стояла длинная очередь из студентов. В этой стране было столько вещей, которых она не понимала. Вещей, о которых она не могла спросить Парта, потому что понимала, что он предпочел бы, чтобы она оставалась в неведении.

– Ладно, оставь у себя, – ответила Мишти. Сиара улыбнулась и помогла ей снять пальто, после чего сложила его и аккуратно убрала в пакет. – Что насчет кофе с тортиком? Малыш хочет сладкого.

У Мишти в сумочке лежала лишь одна банкнота в десять евро. Больше не было, но на кафе хватит.

– Да, было бы здорово.

– Отлично. Можешь заплатить, – сказала Сиара, подмигивая, и у Мишти внутри все упало.

Покачивая бедрами, Сиара шла на высоких каблуках. Удивительно, насколько незаметной казалась ее беременность со спины. Засияв, она полуобернулась и схватила Мишти за руку.

– Ну что, пошли.

Ей не стоило переживать, потому что Сиара заплатила и за еду. Мишти надела пальто, когда они возвращались к машине.

Сиара не собиралась носить брюки, которые купила в магазине Маргарет. Так же, как она никогда не надевала пурпурное шифоновое вечернее платье с глубоким вырезом, приобретенное там несколько месяцев назад.

Платья и блузки, купленные в этом магазине, висели в отдельном шкафу у Сиары в спальне. Хотя они и оставались нетронутыми, она их любила. Почти каждую ночь, перед тем, как переодеться в пижаму, и лишь когда Джерри не было дома, Сиара стояла перед этой гигантской коллекцией нарядов, на которые потратила небольшое состояние. Они были рассортированы в зависимости от повода. Неформальный бранч. Коктейль. Красная ковровая дорожка. Отдых в тропиках. Похороны. Со временем она добавила к ним подходящую обувь и аксессуары. Но в этой одежде она не фотографировалась для своей странички в соцсетях. Для всего мира она была боевой мамочкой, не вылезающей из эластичных легинсов и брендовых толстовок.

Иногда в этом своем тайном гардеробе она подставляла пару обуви от одного наряда к другому, а потом отходила и представлял, как это будет выглядеть на ней. Купив эти вещи, она никогда их не надевала. Они просто висели в шкафу: никогда не выцветали от стирки, никогда не теряли пуговиц и не рвались по шву, никогда не мялись.

Джерри должен был знать, на что она тратит деньги каждый раз, как едет в город. Сиара пользовалась его кредитными карточками, и он должен был смотреть выписки. Но за все годы, пока она ходила в магазин Маргарет, он ни разу этим не поинтересовался. Гардероб он тоже ни разу не открывал.

Направляясь из магазина в кафе, Сиара несла брюки в большой хозяйственной сумке. Она уже представляла себе, какой верх будет сочетаться с сегодняшней покупкой: темно-синяя сетчатая блузка с нашитыми на нее цветочками. Идеальное сочетание: грубые байкерские штаны и нежные цветочные мотивы.

В отличие от бутика в кофейне было полно людей. Сиара вошла внутрь, не ожидая увидеть никого знакомого. Укрываясь от всего мира в тихой деревушке и на еще более тихой улице, она часто забывала, каким живым был Корк. Ее поражало, какой незаметной тут можно было оставаться. Конечно, это был не Нью-Йорк, Лондон или Берлин, но почти.

За последние несколько месяцев она полюбила заказывать определенный вид кофе. Большой латте с ореховым молоком, двумя порциями карамельного сиропа и взбитыми сливками, посыпанный сахаром с корицей. Сиара брала его только когда ездила в город. В кругу семьи и в соцсетях она пила только черный кофе холодного заваривания или травяной чай. Она уже собиралась встать в очередь, как вдруг заметила кое-кого в другом конце зала: Парта Гуху, сидевшего в одиночестве в кресле за низким столиком и погруженного в работу. Его пальцы, словно тарантулы, скрючились над клавиатурой.

Она не сводила с него глаз, пока он наконец не почувствовал ее взгляда и не посмотрел в ответ. Тогда она медленно и небрежно прошла между столиками и вот уже стояла перед ним. Его глаза скользили вверх-вниз по ее телу, отмечая перемены в ее образе.

– Это моя не-мамская одежда, – объяснила она, садясь напротив него.

Сиаре показалось очаровательным, что он не позволяет взгляду упасть на ее задравшуюся юбку, обнажавшую бедра. Мишти просто не понимает, как ей повезло!

– Я не сразу тебя узнал. – Сиара вскинула брови, и он расхохотался. – Прости. Я не это имел в виду. Просто хочу сказать, что ты сегодня очень хорошо выглядишь. Не в том смысле, что в другие дни ты выглядишь плохо.