— Но тут произошло то, чего я совсем не ожидал. Наверно, от страха я так громко пукнул, что оба вампира похватались за горло и срочно выбежали наружу.

Лукас снова смог вдохнуть воздуха, а кэт показал свое скрытное природное оружие — когти.

— Расправив когти, я перерезал путы на ногах, и бегом оттуда. Кстати, чуть сам не задохнулся, — смеялся кэт.

— Ну не знаю. Страшная и одновременно смешная история. Они могли вас убить!

— Могли, но не убили. С тех пор той дорогой не разъезжаю. Ладно, я уже сам еле держусь на лапах, давай пойдем спать.

Лукас залез в палатку и увидел, что Фарфор спит с левой стороны и уже собирался лечь на правую, подальше от него, как Йёнэси тут же остановил его и посоветовал все же лечь посередине, так будет теплее. Мальчик не стал перечить кэту и сделал, как посоветовали. Когда же сам Йёнэси улегся, Лукас обнял его со спины. Его тело и щеки припали к теплой мягкой шерсти кэта, ему было так приятно и он так устал за день, что мгновенно забылся сном.

Утром Лукас проснулся от холода и обнаружил, что в палатке один. Фарфор уже сидел на телеге, а Йёнэси собирал вещи. Мальчик выскочил из палатки и прибежал к костру обогреться. Йёнэси угостил мистера Тиля бутербродом с запечённым белым хлебом и смачным куском сливочного масла.

Когда герои собрались, погрузились, двинулись и сошли с почтового тракта на простую дорогу, они сразу вышли на мост.

— Это мост через реку Игирисин, она протекает сквозь лес Ре-Руно. А тот мост, — кэт показал в правую сторону, — это мост через самую бурную и широкую реку лесов Таке — Мяут. Как вы поняли, на том мосту застава, и переход через него уже стоит серебра.

— У Фарфора много денег. Там каты и штепсели, — ляпнул Лукас.

— Помолчи, или я тебя бандеролью отправлю в пустыню Арахис, — схватил гоблин мальчика за руку.

— Ну и ладно, я с кэтами-изгнанниками сам найду дорогу к маме.

— Юный гоблин, Арахис, она же Пустыня мира, не просто так называется. Почему гоблины назвали ее так? Могу только догадываться, скорей всего из-за орехов, растущих в этих краях, больше объяснений у меня нет. Но на общем языке это Пустыня мира. И называется она так, потому что там нет разбойников, государств и войн. К тому же, это дом магов из школы Мирлето.

— Ой, я постоянно слышу, когда Фарфор ругается, он всё время говорит про это Мирлето.

Йёнэси тут же засмеялся:

— Гоблины, когда ругаются, всегда ее вспоминают. Каждый путник, вступивший в Пустыню мира, имеет возможность увидеть школу Мирлето. И если ему посчастливится её встретить, то он увидит свою собственную школу. Кто-то видит пирамиду, кто-то башню, кто-то стену с дверью. Твое удивление можно понять, но негативное отношение гоблинов к школе связано с их аллергией на магию. И если лично они ещё могут пережить споры магии, то их изобретения — нет, они тут же ломаются. И никто не может понять, в чем проблема, даже сами маги Мирлета, но я тебе об этом уже рассказывал.

— Это бесовская вещь! Эта магия — самое худшее, что можно придумать, не хотят работать эти маги, забери их Дэкс в Мирлето.

Йёнэси снова засмеялся.

— Масло масляное, мистер Фарфор!

— А, что за вздор, кто их знает, что они там промышляют.

— А кто там сидит-то? — задал вопрос Лукас.

— Ну, это…

Фарфор не дал возможности ответить пивовару:

— Я тебе заплатил, чтобы ты ему про дома и леса Таке рассказывал байки, а не про все Поднебесье.

— А можно еще поинтересоваться, мистер Йёнэси?

— Конечно, задавай вопрос.

— Фарфор угрожает, что оставит меня на вонючей горе, что это?

Кэт сам не сразу понял, что имел в виду Фарфор, но потом снова разразился хохотом.

— А твой отец еще тот шутник. В горах, между расами грамлинов и бафетов, есть высокий шпиль, на котором восседает толстый, огромный, желеобразный демон, светло-зеленого оттенка.

— Простите, Йёнэси, но что такое демон? Я не знаю.

— Злобное существо.

— Я не понимаю.

— До него доходит, как до утки, на седьмые сутки, — подколол Фарфор Лукаса, кивая Йёнэси, чтобы тот продолжал рассказ.

— Ну он больше, конечно, нанизан на гору, а не сидит на ней, ну ладно, не в этом суть. Он обволакивает всю вершину до самого подножия и жестко пердит на всю округу. Сама гора низкая, но из-за вони никто не может ее преодолеть. Бесы поставили вот такую вонючую систему охраны периметра, чтобы никто не перелез через низкую преграду.

— А у нас в семье детей не выгоняют из дома на всякие вонючие горы.

— А я своих выгнал из дома, когда они стали харчи «поджирать» и им настала пора поступать в институт.