Я взвыл и рефлекторно схватился за древко. И едва не потерял сознание. Задета кость.

— Стой, где стоишь, гнилокровое отродье, — спокойно сказал «добряк», выходя из-за деревьев. — И ты, злая ведунья, тоже стой.

Скрипя зубами, я подчинился, хотя стоять почти не мог. Все тускнело и расплывалось. Вслед за ним вышли еще двое. Незнакомый усталый эльф и та зеленоглазая царевна, которая танцевала в сумерках.

Клыкастая обреченно охнула и закрыла лицо руками.

Сзади опять послышался треск. И еще раз. А потом — целая канонада из хруста, скрипа и топота. Кажется, к нам мчится большой отряд… Обычно эльфы так не шумят. Торопятся. Все, недолгим был побег.

Ушастые почему-то встревожились. Певунья заметно побледнела, вытащила из колчана стрелу. Усталый слегка отступил, напряженно замер. «Следователь» нахмурился, тоже приготовил лук. Что за дела?..

Потом ударил яростный, почти неразличимый свист. Он обрушился, как лавина, и похоронил меня под собой. Я согнулся, хватая ртом воздух, и судорожно зажимал уши. Но это не помогало. Свист пронзал все тело, проникал сквозь ладони. Стало жарко. Ломило кости. Было чувство, что голова сейчас лопнет. И стрела в ноге опять показалась мелочью.

Сквозь плотную пелену, окутавшую мир, я все же разглядел, как ведьма обернулась. Лицо женщины страшно перекосилось, она дико завизжала. Визг прозвучал необычно, как бы отчужденно. И вдруг наступила звенящая тишина.

Ожидая следующей стрелы, перевел взгляд. Понял, что пока, к счастью, не дождусь: эльфы сидели на земле, обхватив головы руками. Усталый даже полулежал. «Эсэсовец», правда, держался на ногах, но покачивался, словно крепко выпил. За спиной захрустели кусты, звонко хрупнуло деревце, и ведьма вновь завопила, заходясь от ужаса.

В ответ скрипнуло, пыхнуло, застрекотало. И знакомые звуки отрезвили меня. В самом деле, много монстров тут видел, что ли?

— Заткнись! Свои. — Я шагнул к ней и двинул локтем в бок, чтобы привести в чувство. Затем медленно повернулся, пытаясь не расплескать мозги.

— Ну здравствуй, лесное чудовище, — сказал я, ковыляя к химере. Ведьма за мной не торопилась, так и застыла с жуткой гримасой. Пришлось силой тащить ее за руку — пока ушастые не опомнились.

«Добряк» с трудом натянул лук и хотел было выстрелить, но стрела вывалилась из руки, ткнулась в перегной. Неплохо его контузило.

Через пару шагов я упал. Терпеть наконечник, скребущий по кости, оказалось невозможно. И запас адреналина кончился, похоже. По телу разлилась вялость. Потянуло в сон. Лечь бы и не вставать. Да, ультразвуком меня тоже знатно пришибло.

Мгновение адской боли. Я заорал, но тут же стало лучше. Понял, что это косатка-скорпион вытащила стрелу. По ноге и рукам разлилось мягкое тепло. Оно будто смывало грязь вместе со страданиями. Кажется, я слегка сомлел. Очнулся от всполохов изумрудного света, гулявших по телу. Сияние погасло, зверюга тяжело вздохнула и пискнула.

— Спасибо… — с трудом выговорил я, поднимаясь и прикладывая руку к сердцу. Хм, а ран ведь почти не видно! Только молодая белесая кожа. Когти, правда, не отросли, но потом, наверное, все же появятся. Ногти же у людей восстанавливаются.

Ой, идиот, на руки пялишься, а за спиной эльфы-фашисты! Я рывком развернулся к ним. Те, к счастью, в себя толком так и не пришли. С земли уже встали, но в бой теперь не рвались. Вместо этого замерли, пошатываясь, и дружно глазели на ненавистную тварь. Хотели найти «гимори» — так вот он, сам пришел!

А ведьма, которую я вывел из эльфийской пыточной, медленно, как сомнамбула, переводила взгляд с чудища на меня и обратно. И, очевидно, не знала, кого больше бояться: то ли длинноухих, то ли нас. Ну да, я и сам при первой встрече с паукообразным китом вел себя примерно так же.

— Какая гадкая нечисть… — удивленно протянула красавица-певунья.

Тварь стояла перед эльфами, поводя половинкой клешни. Ее человеческий глаз часто-часто моргал. Атаковать второй раз тоже не торопилась. Лишь взволнованно выдыхала — гораздо чаще, чем обычно.

Тут я обратил внимание на того эльфа, который показался утомленным. Сказать, что он был потрясен, — это ничего не сказать. Он застыл, как статуя, с распахнутым ртом, неверяще глядя на химеру, мертвенно-бледный. Правый глаз у него пару раз дернулся.

— Н-н… Н-неужели… Неужели это создали так?.. — справившись с собой, наконец договорил ушастый. Голос его звенел и срывался. — К-кто? Кто мог сотворить такое?!

При звуках его речи косатка-скорпион сглотнула, мотнула головой, снова вздрогнула. Затем затряслась, как в конвульсиях, согнула передние лапы, подалась всей тушей к эльфу, вытянув руку. Тот в смятении отшатнулся. Явно с трудом сдерживался, чтобы не свалить в лес.