– Я им не становилась, а родилась. Так говорили родители.

– А они…?

– Нет, они были археологами. Брат пошел по их стопам. А я вот с самого детства портила все механизмы в доме, пытаясь понять из чего они сделаны и что у них внутри. Пока не добралась до маминой любимой музыкальной шкатулки.

– И что случилось?

– О, страшный скандал с битьем посуды и отсылкой меня на обучение в женскую гимназию на полный пансион.

– А там вы перестали разбирать вещи на части?

– Что вы, только вошла во вкус. А когда мамушка поняла, что леди из меня не выйдет, родители вернули меня домой, организовали мне личную лабораторию и вызвали лучшего преподавателя из академии, мастера Шилиаса. Он был очень терпеливым человеком.

Мы говорили и говорили и на душе у меня становилось легче, словно давний груз, мешающий дышать полной грудью, наконец, исчезал.

Впервые за долгие годы сиротского детства и непростого времени юности я задумалась – так ли оправдана моя ненависть к высокородным. Ведь вот сидит передо мной представитель самого высокого дворянского происхождения, племянница короля, но я не вижу ни высокомерия, ни заносчивости, ни развращенности. Наоборот, молодая дворянка трудится на профессорской должности, которую, безусловно, заработала своим умом и талантом, возится со студентами, живет в простом коттедже.

Я поняла, что всегда уважала профессора. Но сегодня я еще и прониклась к ней искренним доверием и благодарностью.

Я кое-что осознала – человека нужно судить только по его поступкам, а не по происхождению. Мелькнула неприятная мысль, что я постоянно пытаюсь доказать высокородным снобам, что я чего-то стою, не смотря на безродное прошлое. Но при этом, как оказалось, отказываю действительно честным и порядочным людям в их праве на достойную жизнь из-за их высокого положения в обществе. А ведь они такие же люди, которые тоже теряют близких и так же горюют по ним.

Незаметно день подошел к концу и в дверь постучали.

– Что-то мы разговорились.

– Разрешите я открою.

На пороге стояла Анна в форме медицинской сестры. Она вопросительно взглянула на меня. Я знаками показала, что в порядке.

– Профессор Риверс, моя подруга Анна Брендинг.

– Очень приятно, Анна.

– Взаимно, профессор Риверс. Я столько хорошего слышала о вас от Янины, рада познакомиться.

Я сделала большие глаза. Но профессор лишь рассмеялась, глядя на мою пантомиму.

– Тогда приглашаю вас обеих на праздник Единения в следующую декаду.

– Благодарю, профессор.

Анна радостно кивнула, тоже принимая приглашение. Честно говоря, мне хотелось остаться. По спине побежали мурашки. Странно.

– Желаю вам чудесно провести время на балу, профессор.

– Спасибо, Нина. Как вы себя чувствуете?

– Прекрасно, благодаря вам. Хорошего вечера.

Алексия Риверс

Алексия с улыбкой проводила девушек. Все-таки в Нине она не ошиблась. Теперь она точно знала, кому предложит должность младшего лаборанта. Янина будет работать в ее команде, если согласится.

Оставался еще час до прихода модистки и горничной, вызванных по случаю бала, сегодня Лекси понадобится их помощь. Алекс заберет ее ровно в девять. Лекси снова села в кресло, достала томик стихов любимого поэта и позволила себе забыться.

Не прошло и получаса, как световой кристалл моргнул несколько раз и погас.

Алексия сняла очки, отложила книгу и выглянула в окно. Ранние вечерние сумерки тихо накрывали город, на небосводе загорались звезды, но их сияние сегодня меркло на фоне богато украшенной столицы.

Римсток был расцвечен яркими огнями – каждый квартал нарядился в свой цвет: белый, золотистый, зеленый, голубой, красный, синий, оранжевый. Город активно готовился к вечерним празднованиям. Лекси зажгла портативный светоч-призму, тот хоть и слабо, но смог осветить кабинет.

Поставив призму на стол, она подошла к погасшему кристаллу и, ловко выдернув его из подставки, аккуратно перенесла на письменный стол, достала сосуд для подзарядки и опустила в него потускневший кристалл. Подождала пару минут – кристалл не думал разгораться, но продолжал тихо блекло тлеть.

Вскоре появились странная вибрация и гудение, они нарастали. Световой кристалл начал пульсировать, это было похоже на сердечный ритм.

Профессор Королевской академии Римстока Алексия Риверс не к месту порадовалась, что дома она была одна и никто не стал свидетелем ее искреннего изумления. Десятилетие исследований, научных открытий и практики сейчас не могли помочь ей сделать четкий логически верный вывод. Творилось непонятно что!

Между тем пульсация резко усилилась, как и вибрация.