— Вот сейчас вы попытались уничтожить мою речь и весьма успешно. Ну говори, Дюша, что хотел?

— Что именно на этом и построена моя безумная идея. Рад, что ты это понимаешь, Асыл, как и необходимость действовать вне Земли. Созидайте, стройте, готовьтесь к обороне, а мы будем разрушать и уничтожать врагов, верно говорю?

Образ – согласие, понимание и признание слов Дюши.

— Система же работала эти тридцать лет, не так ли?

— А теперь все стоит на грани уничтожения, - сердито сказал Асыл.

— Если бы мы не защищали Землю из теней все эти годы, то вполне возможно, Хранители уже давно вылезли бы в попытках ее уничтожить, - ответил Дрон. – Может, так и стоило сделать.

— Я уже забыл, как вы бываете невыносимы, - вздохнул Асыл, прикладывая руку к сердцу. – Будут какие-то рекомендации по защите?

— Да, - твердо ответил Дрон. – Лучше не подпускать их близко. От концентрации ненависти и зла люди тоже сходят с ума и бросаются на окружающих. Особенно на нас.

— Потому что вы тут самые злобные? Что, серьезно? – изумился Асылбек. – А на нас, кто был на форпосте и еще жив (Алина громко засопела), но не набрался вашего… что вы там курили?

— Космос, - хохотнул Дюша. – Мы сами не знаем, как это работает, хотя и пытались выяснить.

— И, если ваши силы вдруг исчезнут? – спросил Асыл. – Уйдут ли враги?

— Было бы неплохо, такую цену мы точно готовы заплатить. Но мы не знаем.

— Итак, они сводят с ума, неисчислимы, не вступают в переговоры, готовы убивать всех, кроме тех, кто уже обезумел, так? – уточнил Асыл.

— Очень сильно ненавидят нас и людей, - добавил Дюша задумчиво.

— Как вы предлагаете сражаться со всем этим?

— Может, погрузиться в корабли и станции и лететь прочь? – вдруг спросил Виталь. – Пока мы разбираемся, люди будут в условной безопасности в полете.

— Или пусть Дюша втянет в себя Землю, - предложил Влад.

— Что?

— Или мы выдохнем во всех частичку безумия Спартака, а? – предложил Дюша.

— ЧТО?!! – Асылбек вскочил, громко хрустнув чем-то. – ВЫ! Пошли прочь! Проваливайте! Прочь! Прочь!

Он захрипел, хватаясь за сердце, и его тут же поддержали, подхватили под руки.

— Как-то невовремя Катя умерла, - заметил Влад. – Хотя, когда такие смерти были вовремя?

— Ты бесишь меня чуть слабее Спартака, но уверенно обходишь его, - зло отозвалась Алина.

Руки ее засветились, и Асылбек выпрямился, перестал хрипеть и хвататься за сердце.

— Вот, наша Алина за жизнь, а мы за смерть, отсюда и ненависть, - философски заметил Дюша.

Глаза Асыла сверкали, прожигали дыры в собравшихся, которые отводили взгляд. Только Спартак продолжал сидеть безучастно, почти безучастно. Гневная сцена ругани и злых взглядов, а также выяснений, как это получилось у Алины, прервалась и все уставились на слепого соратника.

— Что-то да возвращается, - радостно заявил Влад. – Асыл, обругай его еще!

Асыл охотно обругал, но шевеления прекратилась.

— Так, пошли прочь со своими безумными идеями! И Спартака прихватите!

— Ты поругай его еще, Льва вспомни.

— Пошли прочь, - отчеканил Асыл. – У меня будет полно забот с обороной Земли, ведь тут никто не способен на ваши… тьфу, пошли прочь!

— Алиночка, ты перестаралась, слишком уж помолодел, - хохотнул Дюша. – Того и гляди, еще в наказание назначит кросс на сотню парсек!

Гневный взгляд и в то же время все они исчезли из кабинета Асыла, оказались на Острове. Остатках Острова, которые, разумеется, уже им не являлись. Просто где-то здесь когда-то был Остров, где находилась база Буревестника, вот и все.

— А чего не сразу навстречу врагам? – спросил Дрон.

— Так, надо бы как-то восстановить обстановку, вдруг Спартак еще вспомнит? – засуетился Влад.

— Потому что надо ощутить врагов, да и вам не помешала бы тренировка, - ответил Дюша. – Или вы так и будете полагаться на меня, как и раньше?

Алина только усмехнулась, вдруг подошла к Спартаку и руки ее снова засветились.

— Ты…

Сияние усилилось, окрепло и словно втянулось в Спартака. Алина упала на потеки камня и Спартак шевельнулся.

— Что? – глупым голосом спросил Влад.

Но ничего больше не произошло, шевеление тут же прекратилось. Только теперь Спартак сидел с глазами, которые, впрочем, не слишком отличались от его прежних отсутствующих глазниц. Смотрели куда-то вдаль, не выражая ничего, не реагируя на раздражители.