– Все ясно, – подытожила Лада, попивая белое вино. – Ему просто удобно иметь и жену, и любовницу. Жена – крутая бизнесвумен, с ней у него совместный бизнес, небось, и дети есть. Дети у него в паспорте были?

– Не помню, – призналась Екатерина, – я, как только увидела штамп о браке, сразу паспорт захлопнула.

– Скорее всего есть, – сказала Лада. – Ну а ты – в качестве содержанки для отдыха.

На содержанку Екатерина немедленно обиделась.

– Почему это содержанка? – возмутилась она.

– Ну а кто? – спросила Лада.

– Он меня любит, – возразила Екатерина.

– Ну хорошо, как называется женщина, которую любят? – спросила Лада.

Ничего, кроме слова «любовница», Екатерине в голову не приходило, но слово «любовница» звучало тоже как-то оскорбительно. Наконец, Екатерина нашлась:

– Любимая женщина, – сказала она гордо.

– Ну и будь тогда любимой женщиной, – усмехнулась Лада. – Что тебя не устраивает? Он тебя любит, квартиру оплачивает, квартира-то хоть приличная? Хотя бы трехкомнатная?

– Студия, – призналась Екатерина.

– Ну сойдет и студия, – согласилась Лада снисходительно. – Квартиру оплачивает, на курорты возит. На Лазурном берегу вы с ним были?

– Мы в Таиланд собираемся, – сообщила Екатерина гордо.

– Дешевка, – поморщилась Лада. – Ну бог с ним, Таиланд так Таиланд, хотя бы не Турция… Украшения дарит, – продолжала она, – кстати, покажи, что он тебе подарил.

Екатерина сняла кольцо с пальца и протянула Ладе.

– Серебро, фианит, – заметила Лада, – скромненько, но со вкусом.

– Какой фианит? – опешила Екатерина. – Это же звездный сапфир, особого светлого цвета. А на кольце – проба.

– Правильно, проба, – согласилась Лада, – девятьсот двадцать пятая. На серебре всегда ставят пробы. Фианитик тоже ничего, крупный.

Екатерина сидела, не зная, то ли верить Ладе, то ли считать, что она ей завидует и обманывает ее, то ли сходить к ювелиру и проверить кольцо. Ее раздумья прервал голос Лады:

– А в общем-то все у тебя неплохо. Раньше все так жили: мужик имел солидную жену с приданым, дом, детей и параллельно заводил красивую любовницу. И никого это не смущало.

– Нет, я так не могу, – гордо заявила Екатерина, – мне надо или все, или ничего.

– Тогда тебе лучше с ним расстаться. Жену он не бросит. Она явно и богаче тебя, и, наверняка, коренная москвичка. Опять же дети у них… скорее всего, – подвела итог разговора Лада. – Решать тебе. Подумай, и еще созвонимся. За мной вот-вот заедут.

– Счет нам подайте, – подозвала она официанта. – Пополам.

Подруги вышли на крыльцо. На крохотной бесплатной парковочке разворачивалась кремовая «Ауди». Она открылась, и из нее вышел… Евгений!

– Познакомься, – весело сказала Лада. – Это мой любимый муж Евгений, а в машине сын Сашка. Ах да, вы ведь, кажется, уже знакомы? Кстати, мой муж скупой, поэтому снял для тебя студию, а не квартиру. Но я решу вопрос, скоро переедешь. Только детей от него не заводи. Все равно не разведется со мной.

Евгений на удивление быстро сориентировался в ситуации, спокойно кивнул Екатерине и сказал: «Катенька, я тебе потом позвоню, пока зайди в кафе, успокойся, выпей чего-нибудь горячительного, а то ты вся дрожишь, вот тебе тысяча», – а потом обратился к жене: «Влада, иди скорее в машину, не дай бог простынешь. Что вы тут торчите, как два тополя на Плющихе?»

Лада кивнула окаменевшей Екатерине и сказала: «До свидания, дорогая». Потом прошла к машине и уселась на заднее сиденье. Евгений заботливо приоткрыл дверь, аккуратно закрыл ее, сел на место водителя, и «Ауди» отъехала, обрызгав вечернее платье Екатерины каплями вечной московской грязи.

– Это что-то феноменальное, – сказала Лада, удобно устраиваясь в машине. – Где ты вообще такую нашел? Откуда она приехала в Москву? Из Малого Гадюкино?

– Из Самары, – сказал Евгений. – Влада, я от твоих розыгрышей инфаркт получу.

– Да нет, неплохая девочка, – заметила Лада, – и обходится дешево. Боюсь, я только в разговоре с ней несколько увлеклась. Ну ничего, обойдется. Подари ей в следующий раз что-нибудь приличное.

Екатерина не стала возвращаться в кафе. Она сунула тысячу в сумочку и гордо дошла до ближайшей станции метро.

На следующий день она внесла телефон Евгения в черный список. Собрав свои вещи, закрыла квартиру на ключ, выбросила его в ближайший мусорный бак и переехала жить в другой район Москвы. На столе она оставила записку: «Я не в силах простить такое страшное предательство».