Шрифт:
Гражданин с авоськой исчез за бетонным забором.
В том месте, где он прошёл, в заборе обнаружилась большая дыра-пролом, прикрытая деревянным поддоном. Недолго думая, я нырнул следом.
С той стороны прямо перед ограждением стоял проржавевший компрессор со спущенными колёсами. Осторожно выглянув из-за пробитого воздухосборника, я принялся с интересом осматриваться.
Железная дорога.
Надо же, как интересно! Всего три месяца назад и тридцать лет тому вперёд, в августе 2012-го, я посещал это место. Платформа «Красный Балтиец», напротив станция «Подмосковная». В двухтысячных здесь организовали железнодорожный Музей с поворотным кругом и паровозами. Сегодня, в 1982-м, всё было совсем по-другому.
Здания депо, десятки строений (постоянных и временных), сортировочная горка, стрелочные переводы, пыхтящие жаром локомотивы, запах окалины, солярки и креозота, катящиеся по рельсам вагоны, сопровождающие их регулировщики скорости (они же – «башмачники») в похожих на мой жилетах, мигающие семафоры, гудки, стуки колесных пар, лязгания срабатывающих автосцепок, малопонятные для несведущих объявления диспетчерской службы…
Помнится, в своё время кто-то мне говорил, что МПС 6 – это как государство в государстве. Тысячи разбросанных по всей стране предприятий, сотни тысяч людей, десятки тысяч километров стальных магистралей, соединяющих огромные территории от Калининграда и Мурманска до Владивостока и Кушки. Многомиллионные пассажиропотоки, миллиарды тонн перевозимого груза. Мощнейшая и разнообразная инфраструктура, включающая в себя производство, торговлю, собственную медицину, образование, жилые и административные фонды, системы контроля и безопасности. И, наконец, самое главное. Нынешнее железнодорожное ведомство – это вовсе не будущая госкорпорация РЖД с её вездесущими манагерами-финансистами, «оптимизирующими» всё и вся и перекладывающими в свой карман львиную долю доходов. Сейчас на железных дорогах Советской страны даже самый маленький «винтик» – это частичка общего целого, которую никто не забудет и не выбросит на помойку по причинам экономической целесообразности. Процесс получения прибыли и «выжимания соков» здесь ещё не начался и, я очень надеюсь, не начнётся уже никогда…
6
Министерство путей сообщения.
Справа-внизу от меня примерно в двух сотнях шагов тарахтела мобильная «жэска» 7 . Двое путейцев с помощью электроподбойников подбивали щебень под шпалой. Третий следил за уровнем и время от времени «подкачивал» выставленные под рельсы домкраты. Путь, на котором они работали, заканчивался упором-отбойником.
Поезда сортировались чуть дальше, на проходных ветках. Эту от горки отделяла обычная стрелка с механическим приводом. То, что привод переключен неправильно, я понял, когда через стыки в сторону тупика внезапно прогрохотал один из вагонов. Он двигался, не снижая скорости, прямо к работающим на рельсах путейцам. Последние из-за шума электростанции и подбойников не слышали ни стука колёс, ни криков бегущего за отцепом башмачника.
7
Железнодорожная миниэлекстростанция.
Времени на раздумья не оставалось.
Наплевав на секретность и конспирацию, я выскочил из «укрытия» и бросился наперерез к катящемуся под уклон четырехосному хопперу 8 . Регулировщик за ним явно не успевал, а путейцы даже не подозревали о надвигающейся на них катастрофе.
Как надо подкладывать башмаки под колёса, мне было известно из прошлой жизни – летом 86-го около месяца работал на железнодорожной станции на Алтае и видел, как тормозят отцепы. В том, что смогу повторить чужой опыт, сомнений не возникало. Главная сложность – сегодня эту работу требовалось делать руками.
8
Грузовой вагон бункерного типа.
Сами башмаки лежали вдоль рельсов, но без специальной вилки – длинной палки с «рогами» – ни один вменяемый регулировщик укладывать их под вагоны не станет, ведь вероятность лишиться пальцев или даже руки в этом случае почти стопроцентная.
Первый башмак (тяжёлый, зараза!) я протащил по рельсу метра четыре и отпустил буквально в последний момент. Переднее колесо наехало на преграду и заскрежетало по стальному покрытию. Со вторым торможением получилось чуть легче – скорость вагона снизилась, и я сумел подсунуть башмак под вторую тележку. Но окончательно остановить хоппер удалось только с третьей попытки – последнее тормозное приспособление удачно легло между четвертой и третьей колесными парами.
Отцеп замер всего в двух шагах от работающих железнодорожников.
Я облегченно выдохнул, сорвал с головы халявную кепку и вытер ей катящийся по лбу пот.
– Чё за …ство! – оторвавшийся от работы путеец обалдело вытаращился на меня и стоящий на рельсах вагон. – Ваще охренел?!
– Тихо! Стоять! – рявкнул на него второй, которой ранее возился с шаблоном, по всей видимости, бригадир. – Где Серый?! Где сигналист? Куда он сдристнул?
– Семёныч, так он же… – третий рабочий, испуганно поглядывая то на меня, то на едва не задавивший их хоппер, наклонился к уху «начальства» и начал что-то шептать.
– Твою мать! Этого ещё не хватало, – зло выругался бригадир, после чего сплюнул и повернулся ко мне, явно намереваясь что-то сказать.
Сказать он ничего не успел. К нам, наконец, подбежал упустивший вагон башмачник:
– Как?! Что? Нормально? Живые?
– Живее всех живых, б… – снова сплюнул Семёныч.
– Фух. Ну, слава те, господи. А я уж думал, что всё, сейчас призму снесёт…
– Какую ещё нах призму?! – взорвался бранью путеец. – Этот бункер чуть нас всех не снёс, а ты – призму…
– Откуда мне было знать, что вы здесь?! Знака нема, сигналиста тоже, – не остался в долгу башмачник. – И вообще, кто стрелку сюда перевёл? Сами небось…
– Чего?!..
Их перепалку я слушать не стал. Надел кепку, отошёл в сторону и уселся на сложенные штабелем шпалы. Руки и ноги дрожали, но мне было совершенно не холодно. Прямо сейчас я жалел об одном – что пока подкладывал башмаки, случайно сломал лежащую в кармане зубную щётку…
– Ты, паря, это… Спасибо, короче…
Я поднял глаза. Прямо передо мной стоял бригадир путейцев, за его спиной неловко переминался с ноги на ногу проштрафившийся регулировщик скорости.