Как оказалось, этот товарищ был дальним родственником Семёныча, родом из Омска, и его судьба в чём-то перекликалась с моей. Только не настоящей, а вымышленной, сляпанной впопыхах «на коленке».

А.М.Фомин приехал летом в Москву поступать в МИИТ, но не поступил. Домой он решил сразу не возвращаться, остался в столице и несколько месяцев пытался устроиться на какую-нибудь денежную работу. Однако, как и с экзаменами, в этом молодой человек не преуспел и, в конце концов, обратился к Семёнычу. Путеец отказывать родственнику не стал: крепкие ребята здесь были нужны. Тягать шпалы и работать лопатой на свежем воздухе – самое то для молодых и здоровых. Для немолодых, в общем-то, тоже, но то, что, в первую очередь, для здоровых – это на сто процентов.

Увы, трудовая деятельность у тёзки не задалась. Он её даже начать не успел – получил телеграмму из дома о серьёзной болезни отца и в тот же день, прямо с работы, никого не предупредив, рванул в аэропорт. И только вечером в воскресенье, уже из Омска, позвонил по межгороду бригадиру…

– Ты представляешь, Дюх, какая подляна?! Я уже и с ПДС 9 договорился, и выше, чтобы этому дурню общагу выделили, поручился, что всё будет чики-чики, а он – хоп! – и слинял.

– Ну, вообще говоря, причина у него была уважительная, – заступился я за однофамильца.

– Да, знаю я, знаю, – отмахнулся Семёныч. – Просто тут дело такое. На нашу дистанцию в этом году выделили три квартиры по линии и шесть мест в общежитии. Дают в декабре. Но если этому обалдую вчинят прогулы, а потом ещё и уволят по тридцать третьей 10 , у нас не то что общагу, квартиры отнимут.

– И что надо сделать, чтоб не отняли?

Вопрос, безусловно, дурацкий, но не задать его было бы глупо. Инициативу должны проявить путейские, а не я.

– Что, что… – почесал путеец в затылке. – Надо сделать что-то такое, чтобы никто ничего не узнал. Ну, в смысле, чтобы там наверху ничего не узнали, а тут, на земле, мы это как-нибудь порешаем.

– И как это сделать? – включил я дурку на полную. – Человека-то нет, как без него-то?

Семёныч аж крякнул с досады.

«Ну что нынче за молодежь пошла? Ему намекают, намекают, а он…»

Эти мысли читались на его физиономии настолько отчётливо, что я еле сдержался, чтобы не расхохотаться в голос.

– Ну, ты же сейчас без работы, – помог бригадиру башмачник.

– Да. Без работы.

– И без жилья, – добавил Семёныч.

– И без жилья, – снова не стал я спорить.

– И без денег, – поставил «жирную» точку Степан.

Я сделал вид, что задумался.

– Так вы, получается… предлагаете мне…

– Ну да! Да! Предлагаем! – не выдержал бригадир. – Мы предлагаем тебе поработать за этого дурака. Сколько, не знаю. Может быть, месяц, Может, до Нового года, а там уже как-нибудь разберёмся. Согласен?

Прикидываться и дальше жирафом было бессмысленно.

– Ну, хорошо. Я согласен. Но только до Нового года, не позже…

* * *

Для жилья мне определили бытовку в глубине территории, рядом с несколькими аналогичными, только в тех никто постоянно не жил. Формально их использовали для кратковременного отдыха персонала депо и станционных служб, но по факту там регулярно ночевали «уставшие» после тяжелого трудового дня путейцы, вагонники, сортировщики, СЦБисты, движенцы, контактники и ещё много кто, кого я просто ещё не успел запомнить. Сухой закон на железке, увы, соблюдался не очень строго. Хотя, именно благодаря этому несоблюдению и произошло моё «сольное выступление» на тупиковой ветке Рижского хода. А «королём эпизода» стал сигнальный Серёга, отправленный за бухлом в самый разгар работы на ветке.

Не, нуачо?

Стрелочный перевод закрыт, знак он поставил, какого фига ему теперь мёрзнуть без дела? Пусть лучше сбегает куда нужно, чтобы, как говорится, время зря не терять. Ну, он и сбегал. Кстати, как раз за ним я и шёл, прежде чем попасть на территорию станции. Только после компрессора он свернул не к путям, а к вагончику, где, как правило, собиралась бригада по окончании смены. Зато потом, когда он, радостный и довольный, причапал к месту работы, то огрёб от всех по полной программе. На его счастье, эпизод решили не раздувать, поскольку замазаны оказались все: и сортировщики, и машинист, и сами путейцы… Словом, когда тем же вечером бригада отмечала счастливое окончание дела о «блудном вагоне», Серёге наливали на полпальца меньше, чем остальным.

Ну а мне, понятное дело, не наливали вообще. Да я и сам не хотел. Не хватало ещё в первый день сразу попасть под раздачу. Аварийность и алкоголь всегда идут рука об руку. Сколько уже произошло катастроф из-за пьянства, не сосчитать. А сколько ещё будет?..

Это было понятно всем, но, с другой стороны, «раз куплено – не пропадать же добру».

Собственно, этим нехитрым правилом мои нынешние коллеги и руководствовались.

Правда, уже на следующее утро Семёныч грозно предупредил каждого: «Чтобы на этой неделе ни-ни. Кого пьяным увижу, выкину нахрен с линии».