Наблюдать за преображением было занимательно, но я сейчас видел появление на свет обыкновенного вурдалака — тупую тварь, жаждущую мяса. Где лич?

Запрятанный в филактерию дух лича очнулся спустя полчаса после начала преображения, и сразу перехватил контроль над изменениями. Когти перестали расти, преображение происходило в основном внутри тела. Менялась энергетика, энергия смерти, которой истекала филактерия. Менялись глаза, превратившись в безжизненные, полные холодного равнодушия буркала. Судя по тем же прочитанным учебникам, лич сейчас обретает способности, присущие своему виду — контроль над мертвыми, способность поглощать энергию живых и прочее.

Спустя еще десять минут мертвец содрогнулся всем телом и медленно сел. Лич не успел войти в силу — тело было так себе, энергии в филактерии тоже было не слишком уж много. Толпа хобгоблинов с легкостью превратят его тело в отбивную.

Но сперва — разговор. Лишь вопрос времени, когда лич не сможет сдерживать проклятье, и превратится в алчущую моей крови тварь: из такого состояния я из него ни слова не вытащу. В вондер нежити заглядывать опасаюсь — могу ощутить границы внутреннего мира мертвеца, но у лича было несколько сотен лет, чтобы напитать вондер энергией и всевозможными ловушками. Тут и матерый менталист не справится.

Кстати, интересный факт — если лич нападет на меня, то и я смогу его атаковать без нарушения договора. Но пока лучше играть в доброжелательного союзника.

Крайне неразумно сходу угрожать личу, ставить ультиматумы и вытаскивать из мертвого информацию — всем этим можно заняться, если лич откажется отвечать на мои вопросы, либо нападет. А пока сыграем в приятелей, если уж раньше спокойно беседовали.

— О, ты остался здесь, — кивает лич гоблину, произнося фразы на эльфийском. Фразы выходят обравистые и неразборчивые, словно их выхаркивают. Горло мертвеца тоже одеревенело, к тому же вряд ли человек, которому тело принадлежало раньше, общался на нечеловеческих языках. — Ты чего-то хотел?

— Нам нужно поговорить.

Тело лича конвульсивно дергается, но тот берет его под контроль и встает на ноги. Движения даются ему с трудом, но я верю — мертвец наловчится управлять незнакомым телом в самые короткие сроки.

— Нам нужно? — Выделяет он первое слово. Голос звучит не ехидно, больше недоумевающе.

— Да, — коротко отвечаю. — Надеюсь, ты не против короткого разговора.

— Ну что же, послушаю, что ты хочешь узнать. — Лич начинает короткую разминку — шея, плечи, руки и ниже. Будто в спортзале.

— Расскажи, почему проклятье не действовало на тебя и не вынуждало убить Древнего. Почему вы спокойно существовали вместе на протяжении двух с половиной сотен лет? Как вы вышли на лабораторию Алодов? И что тебе известно о Древних?

— О, об этом я расскажу. На Алодов не действует проклятье. Возможно, потому, что они как-то связаны с ним. Им хочется, чтобы другие народы не могли объединиться и выступить скопом против их гнета. На лабораторию Алодов мы вышли с помощью нашего распорядителя. О Древних мне известно мало — возможно, меньше, чем тебе. Властолюбивая раса, мечтающая загнать под каблук остальные расы.

— Что за распорядитель?

— Эгрегор. У вас не знают такого термина?

Я покачал головой, и тогда лич ударился в объяснения.

— У нас есть история про эгрегор — энергетическую сущность, созданную из энергии мыслей всех разумных существ, населяющих мир. Мы назвали его «распорядителем». На один мир — один эгрегор. Сперва он выполняет лишь одну функцию — следит, чтобы существа не угробили себя, и вмешивается, когда его миру грозит разрушение. Чем дольше эгрегор существует, тем сильнее он развивается, обретает уникальные черты и желания. Эгрегор не может существовать без своего мира и тех, кто в нем живет, потому любое его вмешательство направлено на сохранение своего разумного вида.

— Я своего распорядителя не видел, и пока эта история звучит, как сказка. Как ваша легенда относится к реальности?

— А самым непосредственным образом, лягушонок. Наш распорядитель часто воплощался в реальности. Он принимал образ высокого эльфа, чья кожа была похожа на кору маллорна. Он не обладал какой-то запредельной силой, какой могут обладать другие распорядители, но он заведовал ЗНАНИЕМ. Он мог тратить энергию и получать информацию, которую наша раса не могла узнать никак иначе. Именно он узнал и передал нам координаты множества лабораторий Алодов, механических мастерских, центров исследований, космических станций и прочего, вплоть до жилых станций, городов и планет. Это убило нашего распорядителя, дальше пришлось действовать самим.

Наш народ не столь плодовит, как ваш, человеческий. Эльфов на нашей планете было мало — не больше двухсот тысяч. Бойцов было и того меньше — всего семьдесят тысяч. Живым пришлось поднимать мертвых, проводить противоестественные ритуалы, но зато мы за каких-то полгода удвоили количество воинов. Мертвые не встали рядом с живыми — над нами довлело проклятье. Но мертвые помнили, что значит быть живыми — помнили эксперименты, которые проводили над нашим народом Алоды, помнили появляющиеся осколки. И когда пришло время, десятки тысяч групп открыли порталы и вошли в них.