– А с чего ты взяла, что мой загранпаспорт просрочен? – напрягся Казанова.

– Мне папа сказал.

– А кто у нас папа? – как-то тревожно стало командировочному.

– А папа у меня следователь в полиции. Он сказал, что, конечно, сможет тебе помочь сделать новый паспорт, только надо уточнить название твоей компании, так как в «Лудинге» ты не числишься.

– Да? – стало очень грустно.

– Да. Он пробил на работе.

– Там… это… фирма немного по-другому пишется… Там у нас… несколько похожих по названию ОООшек… Надо проверить.

Он вздохнул.

– Наверное, да. Лететь в Испанию и договариваться о закупке крупной партии «Риохи» придётся моему коллеге.

– Вот и хорошо! – улыбнулась Пелагея, плюхнув своё полное тело на тахту рядом с подпрыгнувшим раскрытым чемоданом Арчибальда. – Арни, ты ведь говорил, что будешь так сильно скучать, что не знаешь, как переживёшь нашу разлуку! Ну вот, ехать не придётся. А хочешь, полетим вместе? Папа быстро организует нам паспорта!

– Нет! Нет! Нет! – Арчи мысленно перекрестился. – Нам по работе так не положено!

– А я думала, что мы слетаем с тобой в Испанию, пока живот у меня не очень большой, – она надула губки, всплеснув пухлой ручкой в охват ноги жениха.

– Или мы поедем, когда распишемся?

Она радостно притянула лохматую голову своего гиганта к необъятной груди, утопив её там, и мечтательно вздохнула. Откуда-то из груди раздавалось всхлипывание.

– Ну, что ты, дорогой? Это ты от счастья? – она извлекла из груди мокрую от слёз физиономию своего суженого.

– Да-а-а, – беззвучно сотрясалась рожа заключённого, вдруг получившего пожизненный срок.

– Ничего, всё будет хорошо! – она поместила его заплаканную физиономию назад на родину.

Там между двумя её сочными грудями, до которых ещё и не каждый астраханский арбуз дотягивал, он и затих…

В ЗАГСе он на минутку отпросился в туалет. В мужском туалете на окнах стояли решётки.

– Всё предусмотрели, суки! – зарыдал Арчи.

Так сообщество настоящих мужиков потеряло ещё одного свободного человека.

Арчибальд Галушкян имел богатый жизненный опыт. Неуёмная кипучая натура протащила его маленькое тщедушное тельце через все возможные профессии, имеющие хоть какой-то запах денег. Однако, как правило, его жидкий букет материального вознаграждения благоухал несвежими тысячерублёвками, прореженными несколькими случайными красными попутчиками – пятитысячными купюрами, и был завёрнут в двухэтажные проклятия его очередного работодателя, посылавшего его в недлинную дорогу.

Никакого благовония зелёной американской листвы, ободряющих улыбок старины Франклина или весомых знаков евро на получаемых купюрах не было. Как, впрочем, и благодарности за сотрудничество, которое обычно завершалось одним проектом.

Овощной рынок, где начал свою трудовую деятельность Галушкян-младший, помогая отцу торговать помидорами, концептуально не соответствовал мировоззрению Арчи. Поэтому достаточно скоро он устроился работать в небольшую компашку, специализирующуюся на оптовой торговле канцелярией. Но ни скрепки, ни дыроколы, ни даже Светочка из бухгалтерии, с которой он пару раз уединялся по ночам проводить аудит его канцелярских изделий, не смогли задержать его больше чем на шесть месяцев.

Потом была работа агентом страховой компании.

Затем полгода он скакал по клиентам, будучи рекламным агентом.

Дольше всего он задержался в недвижимости.

Вершиной его творчества на поприще столичной недвижимости была продажа двухкомнатной квартиры в Жулебино труженику из Уренгоя. Основным аргументом, оказавшим решающую роль в покупке квартиры, было сказанное по секрету деятелю бурового долота, что «дом и, в частности, эта квартира на первом этаже стоит на месте избы, в которой родился Григорий Распутин». Поэтому это место обладает особой жизненной силой, несёт здоровье его обитателям и несравненные материальные блага на протяжении всей жизни.

В итоге типовая клетушка без отделки на первом этаже была продана по цене, которой позавидовали бы меблированные евродвушки на Садовом кольце. Впрочем, триумф новоиспечённого риэлтора продолжался всего пару недель, пока несказанно удачливый покупатель вдруг не решил уточнить у Гугла детально место расположения избы Распутина – под его квартирой или всё-таки в соседнем подъезде.

Открывшуюся информацию, связанную с каким-то Тобольском, расположенным за две тысячи километров от стольного Жулебино, пришлось улаживать сначала главному менеджеру, а потом и генеральному директору агентства.

Гендир был невероятно убедителен. Когда он, по своим заверениям, приезжал на эту новостройку посмотреть на подвиг таджикских строителей, воздвигших воистину рукотворное строение с минимальным использованием строительной техники, у него действительно улучшался аппетит, кислотно-щелочной баланс, прояснялись память и пространственное мышление.

Правда, директор не стал уточнять, что память проясняется, когда он вспоминает, сколько ему пришлось занести в мэрию, чтобы получить это «пятно» под застройку. А улучшение аппетита и непроизвольное выделение слюны происходят, когда он подсчитывает свой профит от продажи этого памятника архитектуры жулебинского зодчества.