• Что мы знаем о Ловцах книг?

Что так называемая «профдеформация», о которой говорил другу Анн Хари, в какой-то мере затрагивает каждого Ловца. Опыт (любой, а не только работы в потусторонней реальности) действительно изменяет личность. Но вовсе не обязательно искажает самую суть. Опыт опыту рознь; отчасти это зависит от особенностей цивилизации, с которой работает Ловец. Ясно же, что опыт регулярного пребывания, скажем, в РЬ-14, Хойна, где Тэко Машши (кур Дэхо) вот прямо сейчас пьёт айрабан в «Территории Лайко», хрен твою суть исказит. Ещё и укрепит дополнительно, особенно если ты пришёл туда по любви.

«По любви» – это, собственно, главное правило техники безопасности, одновременно ключ к успеху; оно и есть сам успех. Ловцы книг выбирают для постоянной работы цивилизацию, которая чем-то тронула сердце; ну, это просто нормально, жители Сообщества Девяноста Иллюзий во всех вопросах поступают именно так. По ходу дела любовь обычно растёт, но бывает и так, что гаснет; в последнем случае имеет смысл сменить направление, благо выбор велик. Потому что без любви не будет ни радости от работы, ни удачи в поиске книг. И полученный опыт станет разрушительным опытом, даже если ничего неприятного и опасного с тобой не будет происходить.

• Что мы знаем о Ловцах книг?

Что куча народу – да те же Тим с Самуилом (Та Ола и Шала Хан) – прекрасно себя чувствуют в ТХ-19, потусторонней реальности наивысшей категории сложности (наивысшая категория сложности присвоена всем цивилизациям группы ТХ; Ловцы, учившие славянские языки, предсказуемо шутят, что «ТХ» означает «такая херня», хотя можно спорить, члены Большого Издательского совета, для удобства создавшие эту классификацию, ничего подобного не имели в виду). А покойный Там Кин (генерал Бла Саваши) даже от любимой жены регулярно уходил в Шигестори, хотя хуже ТХ-04 вообще ничего не придумаешь, там постоянно воюют, без остановки, без перемирий, в самой основе их культуры – война, но чем-то его приворожила эта реальность, сердцу не прикажешь, даже силой слова адрэле нельзя его обуздать.

Известно ещё много историй Ловцов, влюблённых в цивилизации, которые любому нормальному жителю Сообщества Девяноста Иллюзий показались бы страшным сном. И не меньше историй Ловцов, бросавших работу в безопасных, приятных для жизни реальностях, буквально на пике успеха, или только на подходе к нему, без каких-то причин, которые здесь у нас считаются вескими, исключительно по велению сердца, потому что оно перестало любить.

Так что в этом смысле Анн Хари со своим иррациональным долгом, который не даёт ему выйти в отставку, хотя он ТХ-19 давным-давно разлюбил, глаза бы его эту реальность не видели, если можно, во все стороны сразу, чтобы просто не было в его жизни её никогда; в общем, он – уникальное исключение, никто из Ловцов в таких обстоятельствах не стал бы работать. Но Анн Хари действительно очень странный, уж насколько все Ловцы эксцентричные, а таких психов среди них больше нет.

Сначала с улицы доносится крик: «Вас тут нет!» – скорее даже команда, отданная таким громким голосом, что оконные стёкла звенят. Потом открывается дверь и в бар влетает Юрате, одетая настолько не по сезону, что Дана невольно ёжится, – в белом спортивном костюме, без шапки и шарфа, на ногах тряпичные кеды, спасибо, конечно, что хотя бы не босиком. Такая злющая, словно всех сейчас поколотит, потом догонит и ещё наподдаст. Но Юрате же не дерётся, – неуверенно думает Дана. – Ни разу такого не было… по крайней мере, не у меня на глазах.

– Какие-то стрёмные типы рядом с «Крепостью» ошивались, спорили, как правильно записать адрес бара; я в таких делах не особенно разбираюсь, но сразу подумала: «Собираются донести». А когда в мою голову лезут подобные глупости, они сто процентов правда, сама я такое не выдумаю, хоть стреляй, – сердитой скороговоркой сообщает Юрате. – Главное, они сразу исчезли, раз, и нет, как в кино! Я сама удивилась. Забыла, что так бывает. Ух вам всем со мной повезло!

– Да не то слово, – вздыхает Дана, а Артур повисает на шее Юрате, как бы от имени всех присутствующих, благо ему всё сходит с рук.

– Ты – супергерой! – говорит он. – Круче всех в мире! А они только отсюда исчезли, или отовсюду вообще?

– Понятия не имею, – смеётся Юрате, уже не злющая, а довольная; Артур в этом смысле не хуже кота и куницы Артемия, кого хочешь умиротворит. – По идее, это зависит от наличия бессмертной души. Если что-то такое у них осталось, значит где-нибудь да окажутся. Может аж в Южной Америке? Или всего лишь в Северном Городке [17] ? А если нету, ну тогда извините. Просто парой мороков меньше. Надеюсь, никто не станет по ним причитать.

– Ты это серьёзно? – спрашивает Арунас по прозвищу Три Шакала. – Бывают люди без бессмертной души?

– Ты бы лучше спросил, остался ли за пределами «Крепости» хоть кто-нибудь с ней, – холодно отвечает Юрате.

Но тут же вспоминает, что Три Шакала, во-первых, уже очень старенький. Во-вторых, профессиональный философ с полувековым преподавательским стажем. А в-третьих, как ни крути, католик. Не надо с ним шутить о душе. И немедленно исправляется:

– Извини, дорогой. Это я сгоряча. Почти у каждого человека, даже самого распоследнего гада есть живая душа. Просто очень маленькая и слабая. И крепко спит. Но после смерти, даст бог, прочухается. И пойдёт куда-нибудь дальше учиться жить.