— Настя, пожалуйста, не надо мне говорить, какой я подонок и как тебя обидел. Даже слушать не хочу. Да, я тебя больше не люблю и хочу развода. Так бывает. Заявление видел и уже подтвердил.

Я смотрела в его холодные глаза и понимала, Прохор действительно сбросил маску, это ранило меня. Мои чувства его больше не волновали. Ощущала скованность в груди, и, казалось, из меня вышла вся энергия. Он даже не собирается извиняться или что-то наладить. Просто слова, но они как стрелы, которые вонзаются в сердце. «Больше не люблю и хочу развода. Я иду в счастливое будущее со своей Лидой, а ты уезжай». Я тоже не хочу жить с предателем, но от осознания, что муж даже не раскаивается, неимоверно больно, и слезы наворачиваются на глаза.

— И зачем ты так долго изображал любящего мужа? Почему раньше не ушел?

Голос Прохора поменялся, он стал нежным, а глаза заискрились. Он широко улыбнулся и посмотрел в сторону детской.

— Я обожаю моих крошек и хочу, чтобы они жили рядом. Если ты их увезешь, я не смогу их часто видеть. Для меня это немыслимо.

Его лицо побледнело, и последние слова он произнес дрожащим, неуправляемым голосом. И я поняла, он действительно боится, что я уеду. Но знать, что муж играл свою роль только ради детей, было невыносимо. Глаза щипало от слез.

— Почему же ты так не любишь Соню? Она тоже твоя дочь.

— Настя, не читай мне нотации, мы здесь не для этого собрались. Мое сердце принадлежит только Маше, Марине и Лиде с Алешкой.

Я почувствовала, как задрожали мышцы, сердце бешено колотилось от его слов. Встала и не думая, подошла и снова залепила пощечину. За Сонечку. Пусть на себе ощутит всю ее боль.

Его глаза сверкнули, а ноздри раздувались. Он потер щеку и процедил:

— Истеричка, которая так и не успокоилась, а я всегда считал тебя умной. И, тем не менее Соня тоже моя дочь, и я о ней забочусь и по-своему люблю. Я здесь для серьезного разговора. У меня есть к тебе выгодное предложение. Я долго его обдумывал.

Пятна плыли перед глазами, и накатывала дурнота. Хотелось, чтобы он уже ушел, но надо было договориться об алиментах.

— Слушаю.

— Я тебя полностью обеспечиваю. Переписываю эту квартиру на тебя. Делаем соглашение у нотариуса на хорошую сумму для обеспечения детей. Я ухожу из твоей жизни, и ты видишь меня только по вечерам, когда прихожу забрать Машу и Марину. И до совершеннолетия дочек ни в чем не нуждаешься. Но мое условие. Ты из города не уедешь.

Было ощущение, что мне не хватает воздуха. Хочет посадить меня в золотую клетку, а я буду ждать, когда его милость закончится? Ну уж нет. Есть алименты, и я найду работу.

— Что будет, если я уеду?

Его лицо расплылось в недоброй улыбке, а взгляд стал диким.

— Для тебя ничего хорошего, и если ты не дура, то примешь мое предложение. Я знаю, что должен платить пятьдесят процентов алиментов. И я знаю, что ты уже раскатала губу на приличную сумму, чтобы от меня не зависеть. Но, поверь, я все сделаю для того, что ты приехала обратно.

Ощущая пульсирующий шум в голове и боль в груди, я просто не могла поверить в его слова. Он угрожает или реально сделает? У него бизнес, но я про него ничего не знала.

— Это так ты любишь близняшек?

Он прорычал мне прямо в лицо.

— Ты вынуждаешь меня идти на эти меры. А я хотел договориться по-хорошему. Поэтому подумай о дочках. Им будет тоже плохо оттого, что я не буду приходить по вечерам. Прими сейчас правильное решение.

Я закрыла глаза. Прислушалась к отчаянно бьющемуся сердцу. Почему я любила чудовище? И ничего не замечала.

Собственное дыхание громко отдавалось в ушах, и было желание только уничтожить подонка, который решил, что сможет меня купить, раз у меня нет образования и работы. Я схватила графин с водой и выплеснула ему прямо в лицо.

— Пошел ты… Я все равно уеду.

Его вид был жалок. Вода стекала с лица и волос на безупречный костюм. Он встал и, подойдя ко мне, процедил:

— Посмотрим, кто кого. Но я тебя буду ждать в Хатаванске.

И ушел собирать чемодан.

Прохор

Вечерняя прохлада меня немного охладила. Перестал судорожно сжимать кулаки и смог нормально соображать. Почему она отказалась от такого выгодного предложения? Я же все просчитал, прежде чем предлагать. С ее положением в жизни — это просто глупость. Образования нет, как и опыта работы. Где она там будет работать, в своем южном городке?

Конечно, мою угрозу выполнять я не буду, я всегда работал честно, и алименты начислять будут по всем доходам. Дочки не должны страдать, если их мать глупая и упрямая, но просто так я не сдамся и потреплю бывшей жене нервы, чтобы она вернулась.

Мое предложение будет в силе, когда она приедет обратно, и тогда мы заключим мирное соглашение на моих условиях.

Вздохнул от осознания, что дочки уедут. У меня ничего не получилось, и я не смогу проводить с ними время, видеть и общаться. Качал головой и кусал губы, чувствуя, как сердце скукоживается от предстоящей разлуки. Я уже подходил к подъезду и стукнул со всей силы по дереву, растущему неподалеку, чтобы выплеснуть боль.