Шрифт:
Я ж его за стоки лет
Тяжко укрепляла,
Скольких молодцев, девиц
В гадости толкала…
Баба вымокла слезой,
Высморкалась в тряпку,
Нос набила крапивой
И чихнула, крякнув.
Тут, Тимон, катнувшись ниц,
Кинулся в прощенье,
Мол, среди царёвых лиц
Отупел в мышленье…
Баба разом остудилась,
За метлу, было, схватилась,
Но раздумала лететь,
Уцепилася за плеть,
В нос ругнулась тихим матом
И Тимону, будто брату,
Всё же выдала совет:
Как с умом и без обмана
Извести к утру Степана,
И царю принесть ответ.
После баба застеснялась,
Потупила глазки,
Даже чуть затрепыхалась,
Завздыхавши тяжко:
– И не надо молока,
Мяса, ананасов.
Счёт откроешь на меня
С дюжиною баксов,
В банке царском Капитал,
Чтоб никто не обобрал.
И процент достойный -
Не заупокойный.
Я на этом депозите
Без скотины буду сыта.
– Эт, для нас плевок-пустяк, –
Вздыбился Тимоха.
– Сих бумажек как-никак,
Что того гороха!
Думщик снова округлился,
Дажеть с бабой не простился -
Покатился во дворец,
Там заждался царь-отец.
Глава 5
Царь в тоске было зачах: ждёт-пождёт ТимОна. Нянька-мамка при чаях, с хреном и лимоном, поит, будто жеребца перед скотобойней. “Не скопытился б пока, дорулил достойно”, -
Мысль порхает средь хорОм,
А в мозгах звенит бом-бом…
Появление ТимОна,
Как целебная икона!
Царь затрясся в нетерпенье,
Было с трона не слетел,
Отогнал своё забвенье
И нечаянно вспотел.
– Проясняй скорей, бычок,
А то сядешь на гачок,
И махнёшь к медведям,
Без велосипеда!
– Ваша милость, всё путём, -
Склабится служака, -
Мы Степана так запрём -
Не унюхает потом
Ни одна собака.
Повелите притащить
Ушлого делягу,
Царску волю огласить,
Дать яму бумагу.
Там и подпись, и печать,
И его забота –
Царство наше расширять
До седьмого пота.
Пока думщик сыпал речь,
То ли встать, а то ли лечь -
Царь замаялся в сомненьях -
Есть ли в этом утешенье?
Ведь, расширит точно, гад,
И опять сбежит назад?…
– Не извольте трепыхать, -
Пыжится советчик, -
Ужо можно заказать
Для Степана свечку:
Подгадаем мы яму
Отправляться – на Луну!
Там для Стеньки сущий рай:
И земли не виден край,
Никуда тебя не тянет,
Там жара и стынь,
Бродят инопланетяне,
Кратеры и пыль.
– Но, ведь, там же ни народу,
Ни пивка, ни кислороду? –
Заелозил было царь.
– Ваша светлость, государь! –
Думщик шустростью завился,
Маслом в носе залоснился.
– В вашем царском черепке,
С пострадавшим теменем,
Знать, извилина одна
Ожила со временем.
На Луне без кислороду
Мы Степанову породу
Изведём в один момент,
Как вреднючий элемент.
Царь в волнении забился,
Было, с трона не скатился:
– Ну, Тимоха! Ну, башка!
Поживи ещё пока.
А Степана – быстро мне!
На телеге ль на коне –
Пока мысль не потерял,
Аппетит не нагулял…
А Степан кофей гоняет
С Дашей во садочке,
Бизнес новый сочиняет
В тихом уголочке.
И, пока кумекал он
Под пчелиный перезвон,
Вдруг предстала перед дельцом
Рота царских удальцов!
Прокричав, что он стервец,
Заломили парню руки,
Да и тащат во дворец.
Даша в слёзы, очи в муке…
Пока Стеньку доставляли, царь не тратил время зря и всеобщей пользы для: подкрепился “буша” ножкой, поболтал в кастрюле ложкой. Выпил пива” Оболонь”, выкушал “Молдавского”, нос помял, учуяв вонь, заказал шампанского… Вознамерился опять Пулю строго настращать, вызвать Рельса на допрос, но тут взвод стрельцов принёс – Стеньку…