Синди пришла к нему ровно в восемь утра, если верить электронным часам на стене. Рэд бы посмотрел время на визоре, но не мог. У него на затылке стоял блокиратор. Если бы он попытался, рисковал выжечь себе мозги и вырубиться, а то и подпалить импланты и само устройство, что ему ни разу не надо было. Синди выглядела плохо. Глаза опухшие, рукава кофты натянуты до кончиков пальцев, волосы собраны в пучок на затылке, ногти обгрызаны, косметика нарисована на скорую руку.

– Рэд… – с трудом проговорила она его имя севшим голосом. Так, будто обращалась к безнадёжно потерянному человеку. Она положила руки на стол и протянула их к Рэду, коснувшись его ладоней. – Мы…мы что-нибудь придумаем, да? Наверняка мы сможем это как-то решить. Я поговорю с девочками, и они меня поддержат. Знаешь, Рэд, а ведь это…

– Перестань нести херню, Си, – сказал Рэд. – Тут и так всё понятно. На кой хрен я вообще туда поплёлся? Что уж теперь. Сидеть мне лет десять, не меньше.

– Рэд…

– Хватит.

Рэд убрал руки со стола, и глаза Синди покраснели. На них выступили слёзы.

– Я…я виновата…Рэд…

– Да какая уже разница. Это я дебил, Си, что не подумал, прежде чем что-то делать. У меня всегда всё через задницу, а разгребать теперь некому. Хрен там я достану бабки, чтобы откупиться. Меня завалят по полной. Короче, задница, Си. Я не знаю… – Рэд тяжело вздохнул, – …что делать. Забирай машину, собирай вещи и езжай в Нову. Здесь тебе больше делать нечего. И не устраивайся больше ни в какие Сливки, ты поняла? Я тебе больше не нужен. Найди себе нормальную работу и…и парня найди. Может, получится, наконец, отыскать кого-то подходящего, а не такого дебила, как я. Того, с кем ты сможешь нормально жить, не шляясь по всяким психологам, не плача по ночам и не оказываясь в таких вот ситуациях. К чёрту такую жизнь, Си. Ты достойна лучшего.

Синди заплакала. Она прижала рукава кофты к глазам и продолжала рыдать до тех пор, пока в дверь не постучался охранник.

– Две минуты и на выход, – заявил он.

Синди коротко всхлипнула, вытерла слёзы, размазав косметику, и уставилась на блестящую поверхность стола.

– Иди, Синди. Не хватало ещё, чтобы тебя по какой-нибудь выдуманной причине повязали. Этим, – Рэд кивнул в сторону двери, за которой туда-сюда расхаживал охранник, – только повод дай. Заняться будто нечем. Тысячи нераскрытых убийств, преступлений, а они всякую хрень вешают… – последние слова Рэд прошептал.

Синди начала водить закутанными в рукав пальцами по столу.

– А если…если… – начала говорить она срывающимся голосом.

– Одна минута! Крикнул охранник и стукнул кулаком в дверь.

– Вот же мразь… – прохрипел Рэд. – Синди, иди. Не нарывайся. Я…не приходи на суд, прошу тебя. Не хочу, чтобы ты видела…

– Время вышло! Крикнул охранник, и дверь открылась. Он переступил порог и уставился на Синди. – На выход!

– Всё будет хорошо, Рэд, – прошептала Синди, даже не шелохнувшись под испытующим взглядом охранника. Она продолжала водить пальцами по столу.

– Си, иди! Слышишь? Повысил голос Рэд, наклонившись к столу, заглядывая девушке в глаза.

– Всё будет хорошо… – снова сказала Синди, не замечая взгляда Рэда.

– Эй! Я долго тут стоять буду? На выход, сказал! Всполошился охранник. Рука его потянулась к дубинке на поясе.

– Си! Крикнул Рэд.

Девушка будто бы проснулась. Она быстро подняла голову, посмотрела на Рэда, проморгалась, и на лице её выросла улыбка.

– Всё будет хорошо!

Она вскочила со стула и встала перед охранником. Тот качнул головой, убрал руку от пояса, где у него висела дубинка, и отошёл с прохода.

Синди махнула Рэду рукой на прощание и вышла. Охранник проводил её пошлым взглядом, заглядываясь на виляющую походку. Переминаясь с пятки на носок, он довольно хохотнул, а после того, как девушка скрылась за углом, вышел следом и закрыл за собой дверь.

– Не будет, Синди, не будет… – прошептал Рэд.

Он знал, что ему конец.

Через три дня состоялся суд. Рэд, как мог, оспаривал все обвинения в свой адрес, поддакивая выделенному ему бестолковому бесплатному адвокату, который за время заседания по большей части то и делал, что ковырял в носу и пялился на пришедших на разбирательство всем скопом смазливых девчонок из Сливок в рабочих костюмах, которые, видимо, были призваны отвлечь внимание от дела. Рэд предоставил как доказательство своей невиновности расписку, полученную им от управляющей, но та всё отрицала, и каким-то чудесным образом момент, где она эту самую расписку писала, исчез с камер наблюдения, и подтвердить её действия не удалось. Так как других свидетелей написания сей расписки, кроме Синди, которую тоже пригласили на суд, не было, а она являлась зависимым, доказательство Рэда сочли недействительным.

Рэд был вне себя от злости, но к подобному исходу был готов. Крыть ему было нечем и несмотря на то, что Синди пыталась всячески его выгораживать, и ей, видимо, удалось подговорить девочек с работы, которые тоже разом выступили в защиту Рэда, ему это никак не помогло. Прокурор был непреклонен, и из восемнадцати востребованных им лет судья дал Рэду тринадцать.

Спустя несколько часов после суда, сидя в изоляторе, Рэд ожидал полицейского, который должен был выдать ему специальные бумаги на подпись, тюремную форму и сопроводить на автобус, который отвезёт его и других новоиспечённых заключённых в тюрьму.

Рэду было тошно от себя и противно. Противно, потому что на этот раз он действительно пытался жить как все: не влезал в неприятности, никого не трогал, не использовал импланты, забыл, как держать пистолет и даже почти перестал ругаться матом, но его всё равно взяли за шкирку и загребли. Как будто представителям закона и в самом деле нечем заняться. Кругом одни проблемы: шпана, убийцы, насильники и маньяки, а они гребут за то, что он ворвался в порно-клуб и открыл там пару дверей.

Тринадцать лет! Срок такой, как будто он банк ограбил или убил кого. Судья точно был купленный, а детективу после этого дела, которое он так удачно и быстро закрыл, наверняка премию выпишут, на которую он прикупит себе новенький шарфик под пальто или ремень для брюк со стразами. Мудило.