– Ну извини, такая роскошь не для нас, – улыбнулся он, поглядывая на третьего сожителя.

Им был какой-то жирный бизнесмен, попавший, как и мы, с отравлением. Вот только разговаривал он не с нами, а по телефону. Причём обычно так громко, будто от этого его лучше слышат на другом конце линии. Но это ещё полбеды. Больше всего бесила вонь от его жирной и мерзкой еды. Как только ему разрешили такое передать? Хотя понятно как – бабки всё решают.

– Я тебе ещё раз говорю, гнать его надо! Да какие, сука, компенсации! Я ему так компенсирую! – орал в трубку жирдяй.

– А мне так даже больше нравится. Когда тихо – тоскливо как-то становится, будто умерли все, – сказал Рустам.

– Давай не нагоняй тоску. А ты кем работал до больнички?

– Почему работал? Я и сейчас работаю в баре. Хотя из-за ковида грёбанного ограничения эти…

– Ну, тогда ясно, почему тебя не бесят такие люди, – кивнул я на жирдяя, который всё ещё орал в трубку.

– Почему же, бесят. Они обычно меньше всего чаевых оставляют.

– Да, я бы накидался сейчас…

– Ну, сейчас не обещаю, а как выпишемся отсюда – обязательно. Ты кстати из-за чего слёг? Траванулся?

– Да неважно…

– Ну и зря. Когда выговоришься, оно и легче становится. А мы – бармены уж умеем выслушивать. Был у меня как-то чувак, так он мне часа три рассказывал, как он жену ненавидит. А потом, оказалось, она его два раза за изменой застала, прикинь? Так что ты меня вряд ли чем удивишь.

– Да куда уж мне… Ну а ты тут каким ветром? Из-за руки?

– Ась? Да не, это просто протез, с ним проблем нет. Не поверишь – вискарь палёный попался. У нас заведение не из элитных и хозяин жадный мудило, заказал у какого-то мутного поставщика. В общем, я угостил девочку одну в конце смены и сам пригубил. Да так, что скорую пришлось вызывать.

– Хех, тогда, чур, бухать будем не в твоём баре, когда выпишемся.

– Да иди ты, нормальный у нас бар.

– Ага, ток травиться палёнкой я не хочу.

– Ладно, придумаем что-нибудь.

– УРОД! Ты что, совсем охренел там? Я тебя с твоим корытом закопаю! – ещё сильнее разошёлся жирдяй.

– Мужик, можно потише?! – не выдержал я.

Никакой реакции на мою просьбу не последовало. Жирдяй продолжал орать, останавливаясь, только чтоб вдохнуть воздуха.

– Эй, деловой, ты тут не один! – снова обратился к нему я.

– Ща погоди. Ты это мне, пацан?! – уточнил он, убрав от уха телефон.

– Ну а кому ещё? Все остальные себя нормально ведут.

– Слышишь, щенок, ты меня ещё учить будешь, как вести себя?

– Да поздно уже учить, я просто попросил нормально.

– Я если попрошу, тебя отсюда на улицу выкинут, понял?

– Может быть, только человеком вас это не сделает.

– Ты чё, падаль, совсем оборзел? Я… Щас…

Жирдяй начал кряхтеть, пытаясь подняться с койки, но у него это не очень получалось. Он даже на бок повернуться не может нормально. Ну и туша… В нём килограмм 150, если не больше. Как можно себя так запустить?

– Ну как вы, мальчики? Не скучно? – почти забежала в палату Света.

Любитель котлеток прекратил свои потуги и вернулся к телефонному разговору. Правда, говорить тише даже не пытался.

– Да нас вон телефонист развлекает, с ним не заскучаешь, – ответил я.

– Ну, Сергей Викторович человек занятой, ему простительно. Давайте свои венки, будем капельницы ставить.

– Так пусть в отдельной палате лежит, занятой… – буркнул я.

– А ты, Загробный, не умничай, сейчас из-за вируса вообще мест свободных мало в больницах.

Света склонилась надо мной, чтоб вставить иглу в катетер. Её халат немного провис, и грудь было видно почти полностью. Только соски скрывались от моего взора. Мне от этого даже тесновато в штанах стало. Пора бы уже избавиться от напряжения, но всё как-то не до этого. Особенно после недавних событий.

Заметив мой взгляд, медсестра слегка покраснела. Хотя, может, просто кровь к лицу прилила, но едва заметная улыбка на её лице становилась всё шире.

– В чём дело, Загробный? Так тяжело вздыхаете…

– Да капельницы надоели, – сказал я, отводя взгляд.

– Понимаю…

– И можно просто Никита, если что.

– Ага.

– Слушай, а если серьёзно, можно как-то от этого избавиться? – я кивнул на жирного.

Он наконец замолчал, но только чтоб набить свой рот вонючими котлетами. Из чего их делали, что они вокзальными чебуреками воняют…

– Никит, сейчас обострение очередное, людей скоро в коридорах класть придётся, а ты отдельную палату хочешь?

– Ну, не отдельную, поменять его хотя бы. Ведь реально покоя нет, то орёт, то жрёт, то пердит. А иногда всё вместе.