Но почему? Ведь должно быть наоборот, раз вересковая богиня постоянно звала ее Атой. Любимицей богини была именно Ата, Беата же просто унаследовала ее душу.

Почему сейчас на руках богини сидела не та, кто ей нужна?

Калунна фыркнула.

— А кецали-то — любовники Аты, а не твои. Но их ты с удовольствием прибрала к рукам. И «чужие» заклинания у Эйне выманиваешь, а он отдает их тебе, уверенный, что ты имеешь на них право. Посмертную росу в подарок от Гиля принимаешь и флиртуешь с ним. Тут, значит, хотим быть Атой, а вот тут — уже не хотим. Определись наконец. И хватит этих безумных мыслей. Ты — Ата, а Ата — это ты. Что непонятного в этом простом факте?

Беата немного успокоилась.

— Я была бы Атой, если бы ты воскресила Ату. Но я-то не Ата! У меня нет ее памяти, ее характера, ее целей и желаний. Она правила целой империей, была сильной, могущественной и умной ведьмой. Смогла бы легко избавиться от всех врагов и убедить людей верить в тебя. У нее был колоссальный жизненный опыт, и ей ничего не стоило повторить то, что она однажды уже сделала: захватить для тебя этот континент.

— Я рада, что ты это признаешь, — Калунна одобрительно улыбнулась, — ты любишь покапризничать, но так-то мы обе знаем, что сотворенное единожды ты сумеешь повторить. Ты сложишь эти земли к моим ногам, и никто иной не справится с этим лучше тебя.

— Не я, а Ата!

— Ты же не любишь, когда я тебя так называю.

Беата растерялась, а потом чуть не застонала. Они ходили по кругу, как физически, так и в переносном смысле. А может, Калунна просто издевалась над ней? Не могла же она не понимать очевидного, столь упорно избегая ответа на простой вопрос: зачем ей капризная, ленивая рыжая жрица вместо толковой и верной Аты?

Калунна вздохнула.

— То есть, думать ты отказываешься принципиально? Что ж, лови подсказку: ты бесишься и переживаешь из-за кецалей, которых знаешь несколько месяцев. При Ате они были тысячу лет. Но это ничего бы не поменяло в нынешней ситуации. Они остались бы мертвы. И не только они.

Беата замерла.

Она поняла.

— Воскрешение спустя тысячу лет было бы ужасно, — медленно сказала она, — Ата потеряла все свое окружение, возлюбленных, страну, дворцы и роскошную жизнь, нравы и традиции, положение и отношение окружающих. Она подвела тех, за кого была ответственна, и не сумела их спасти. Возродившись из пепла, она в нем бы и осталась, сломленная этим. Если мы хоть немного были похожи, и я правильно ее понимаю.

— Один и тот же человек будет иметь различия в десять, двадцать и сорок лет. Но это все еще один человек, а не трое, — ответила Калунна.

Беата сглотнула. Ее вдруг накрыло острым, болезненным сочувствием.

— Но ведь ты прошла через все это сама. Возродилась из пепла и стоишь на обломках былого могущества. Если бы ты вернула Ату, тебе не пришлось бы страдать одной.

— Я — богиня. И сама решаю, кому проходить через муки, а кому — не надо, — лиловые глаза Калунны светились мягким светом, — а Ата сидит у меня на руках. И рано или поздно вспомнит все.

— Прости, — пробормотала Беата.

— Прощаю.

— Но даже если я не получу лучших охранников, оставлять их бродить по загробному миру, как неприкаянные души — это жестоко. Почему ты их не забираешь?

Калунна усмехнулась.

— Как же ты упорно отказываешься думать. Хорошо. Как только я получу Кловерфилд и тринадцать моих жриц, отправлюсь в загробный мир за ними и погружу в сон. Вернее, в прекрасную иллюзию, что наша империя цела, дворцы не разграблены, а возлюбленная госпожа рядом с ними. Загробный мир и все ваше общение постепенно забудется и будет казаться им кошмаром. Так будет лучше?

Беата понуро опустила голову.

— Для них — да.

— А для тебя?

— Да какая разница? Я не настолько эгоистична, чтобы обрекать их на вечные муки только потому что хочу с ними поболтать, — Беата смотрела в пустоту, — для Эйне и Гиля будет лучше забыть все, что причиняет им страдания. Я справлюсь сама.

Калунна спустила ее на землю.

— Значит, вопрос закрыт. Если, конечно, ты не хочешь еще немного его обдумать.

Беата вздрогнула и поспешно обернулась, но вересковая богиня уже исчезла, оставив после себя лишь нежный аромат цветов, тающий в покрытых снегом пустошах.

Домой Беата вернулась в глубокой задумчивости. Калунна явно ей на что-то намекала, но на что? Обдумать ситуацию получше… Калунна воскрешать кецалей не будет. Беата не может. Что остается?

Ата могла воскрешать людей и кецалей сама. Но она была могущественной ведьмой, жившей явно больше той тысячи лет, что провела с Эйне и Гилем. Должна же она сколько-то лет захватывать континент и устанавливать на нем власть ведьм? И все это время она изучала новые заклинания и увеличивала свою силу. Разница между ними была колоссальной: Беата, наверняка, показалась бы ей несмышленым ребенком, как Калунне.

Она замерла, неосознанно нащупав нужную нить.

По словам Калунны Беата была более юной версией Аты, которая просто не помнит того, что сломало бы ее. А раз Ата и Беата были одним и тем же человеком, то они могли совершить одно и тоже.