– Неважно, кто мы, – прогремело радио. – Выполняйте распоряжения, если хотите жить. Отойдите от управления, пока мы не причалим, затем будете делать все, как я скажу.

Послышались два приглушенных щелчка – это магниты захватили корпус. Корабль накренился. Я в расчете, что меня видят, округлил глаза от испуга и начал озираться, ища путь к спасению. Яхта расположилась у кормошлюза линкора. Я нажал кнопку и послал робота-сварщика, куда было задумано.

– А теперь позвольте м н е сказать вам кое-что, – рявкнул я в микрофон.

Я снял маску перепуганного миллиардера.

– Во-первых, я повторю ваши слова: выполняйте мои распоряжения, если хотите жить. Я покажу вам, почему…

Я повернул переключатель, задававший последовательную программу работы. Корпус, конечно, был намагничен и крепко держал бомбы. В соответствии с заданной программой сканнер в кабине выключился, и включился сканнер в генераторном отсеке. Я проверил переносимый экран-монитор и начал натягивать скафандр. Необходимо было делать это быстро, в то же время продолжая естественно вести разговор.

Они должны были быть уверены, что я по-прежнему сижу в кабине управления.

– Как видите, это генератор корабля, – сказал я. – Девяносто восемь процентов их выходной мощности сейчас питают электромагниты корабля. Разделить нас практически невозможно. И я советую вам не делать этого.

Скафандр был надет, и я продолжил говорить, используя микрофон в шлеме, подсоединенный к главному передатчику. Картина в мониторе изменилась.

– Сейчас вы видите водородную бомбу, запал которой держится только за счет того, что магнитное поле прижало корпус вашего линкора к ней. Она, конечно, взорвется, если вы попытаетесь отделиться.

Я схватил экран-монитор и помчался к шлюзовой камере.

– А вот это другая бомба, сказал я.

Я глядел одним глазом на экран, а другим на медленно открывавшуюся выходную дверь.

– У нее есть датчики на корпусе. Если вы попытаетесь разрушить часть моего корпуса корабля, или открыть главный люк, она сдетонирует.

Я был уже в космосе, приближаясь к огромному линкору.

– Чего вы хотите?

Это были первые слова Пепе, произнесенные им после демонстрации.

– Я хочу поговорить с вами и прийти к соглашению, представляющему интерес для нас обоих. Но, чтобы вы правильно судили о моих возможностях, я покажу вам остальные бомбы.

Я, конечно, показал им остальные бомбы, это было не трудно. Сканнеры яхты работали по заранее составленной программе. Я бегло продемонстрировал все остальное свое вооружение, которое могло привести к нашей совместной гибели, сам же я уже пролезал в дыру в корпусе линкора, проделанную роботом. Это место было тщательно выбрано по чертежам, здесь не было толстой брони и датчиков-сторожей.

– Да, я понял, вы летающая бомба. Остановите свой репортаж и скажите, что вы собираетесь делать?

На этот раз я ему не ответил. Отключив микрофон и дыша, как гончая собака, я мчался по переходам линкора. Если верить чертежам, то здесь должна была быть дверь в рубку управления. Пепе, конечно, был там.

Я вошел, выхватил пистолет и направил его ему в затылок. Ангелина стояла рядом с ним и смотрела на экран.

– Игра окончена, – сказал я. – Стойте спокойно и не двигайтесь.

– Что это значит? – зло спросил он.

Он глядел на экран перед собой. Девушка догадалась первой. Она повернулась и воскликнула:

– Он здесь!

Они уставились на меня, растерянные и испуганные.

– Вы арестованы, главарь, сказал я ему. – И ваша девушка тоже.

Ангелина закатила глаза и скользнула на пол, действительно или притворно, я не знаю. Под прицелом моего пистолета Пепе подхватил ее и уложил в амортизационное кресло у стены.

– Что теперь будет? – спросил он.

Голос его дрожал. Нижняя челюсть у него тряслась, в глазах стояли слезы.

Это не произвело на меня впечатления, я не забыл, скольких людей он погубил.

Он потащился к креслу и почти упал в него.

– Что они сделают со мной? – спросила Ангелина.

Она уже открыла глаза.

– Я не знаю, что они сделают с вами, – сказал я откровенно. – Это решит суд.

– Они сделают со мной все эти штуки.

Она заплакала. Ангелина была молода, черноволоса и красива, слезы совсем не портили ее.