Среди них оказался паренёк по имени Ким Кеун Бэ. Он участвовал в восстании корейских студентов, был приговорён к четырём годам тюрьмы. У него имелись большие связи в Сеуле, Самчхон-Доне и его окрестностях. Именно Ким Кеун Бэ обеспечил нас поддержкой ещё тридцати голосов. С его помощью перед голосованием я чувствовал себя довольно уверенно. К тому же на случай провала у Ким Кеун Бэ был запасной план – он предложил выйти из лиги в случае проигрыша и основать собственную организацию, в которую будут входить только наши сторонники. И даже присмотрел здание для новой организации…

В день выборов в здании было полно народу. Я удивился, как много пришло бывших студентов-солдат. Перед голосованием состоялись ожесточённые дебаты. Целых три часа стороны пытались доказать свою правоту. От правого крыла выступали Ким Кеун Бэ, А Донг Джунг, Лим Сунн Ха. Их речь была логичной и в то же время эмоциональной, их слушали с удовольствием. Но когда настало время голосования, правые оглушительно проиграли – семь против нескольких сотен. Сотни человек за левых! Победители аплодировали друг другу, многие открыто злорадствовали, глядя в нашу сторону. Даже после такого удара я не стал менять свои убеждения, ибо хорошо помнил клятву, которую мы с товарищами давали друг другу после освобождения из тюрьмы. И был уверен, что леваки погубят корейскую молодёжь.

Одна мысль не давала покоя. Как те, кто за день до голосования поддерживали нас, вдруг проголосовали против? Всего семь человек остались верны слову, а остальные оказались предателями. Я забрался на трибуну, чтобы высказаться напоследок.

– Мы проиграли, я ухожу… Не могу быть членом вашей организации. Прощайте!

Некоторые однопартийцы пытались меня удержать, отговорить. Но я не собирался иметь ничего общего с этой организацией. Вместе со мной из зала ушли те, кто меня поддерживал. А пока мы переминались на улице, зал покинули ещё человек сорок.

– Зачем ушли? – накинулся я на них. – Вернитесь к тем, кого поддерживаете. А если не поддерживаете, то зачем за них голосовали? Ваших голосов нам как раз и не хватило!

Когда я чуть остыл, мне рассказали, как на самом деле обстояло дело. Оказывается, левые угрожали нашим сторонникам и обещали убить после голосования, если проголосуют против. Для устрашения на собрании присутствовали местные бандиты – они тоже должны были голосовать за левых. По сути, выиграть в том матче было невозможно. Увы, увы.

***

Ещё до событий в лиге мы с Ким Кеун Бэ условились основать собственную организацию – своеобразный запасной парашют на случай поражения. Ким Кеун Бэ даже заранее присмотрел помещение. Словом, всё было готово, чтобы стартовать с новых позиций. И злосчастное голосование в лиге развязало нам руки.

Работу начали незамедлительно. Председателем избрали А Донг Джунг. Я стал главным по безопасности. Ведущим промоутером избрали Ким Кеун Бэ. Наша новая организация стала полной противоположностью лиги: у нас были только представители правых. Главное здание Кван-Бюн по-прежнему располагалось в Самчхон-Доне, наша штаб-квартира – в Мён-Доне.

Новая организация перевела накал страстей на другой уровень. Одно время нас пытались подружить с лигой, даже объединить. Уважаемая пожилая горожанка Хван Он Сун, которую назвали «Мать студентов-солдат», делала всё возможное, чтобы примирить два враждующих молодёжных лагеря. С её лёгкой руки каждое крыло выбрало по пять представителей, которые должны провести мирные переговоры и наметить пути дальнейшего взаимодействия. Для переговоров она предоставила свою резиденцию. Как всегда, завязалась жаркая дискуссия, но положительных результатов встреча не принесла – стороны стояли на своём.

Я решил переманивать противников по одному на нашу сторону и начал с Пак Джин Донга. В лиге он отвечал за физическую подготовку молодёжи и, по моим сведениям, частенько использовал кулаки для решения политических споров. Мы встретились, обсудили перспективы, и Пак стал наш. Вскоре в нашу организацию перешло ещё пять представителей лиги. Миссис Хван Он Сун была в полном восторге: она уже праздновала объединение.

Однажды мы уселись в грузовик и, размахивая нашим флагом, отправились в Самчхон-Дон, чтобы захватить лигу. В это время они проводили собрание, на котором обсуждали, как поступить с перебежчиками. Мы ворвались в зал заседаний.

– Какой смысл в вашем собрании, – издевался я, – если решено объединиться под нашим командованием?

– Да кому вы нужны, чтобы ещё объединяться с вами!

После короткой перепалки я просто сдёрнул знамя их лиги и водрузил наше. Когда мы уходили, то сорвал табличку лиги со здания.

Радостные, мы возвращались в Мён-Дон. Но на самом деле мы совершили непростительную глупость: по тогдашним законам общественная организация не может занимать государственное здание без знамени и таблички – это запрещено. Кто-то донёс на отсутствие атрибутов, и в лигу нагрянула полиция. Завязалась схватка, в ходе которой несколько человек были застрелены. Мне горько сейчас вспоминать об этом… Но, так или иначе, левое крыло Лиги Кван-Бюн перестало существовать.