И на смену радости от узнавания пришел азарт.

– Ищем дальше, давайте!

И я, погладив хомяка, побежал вперёд, крутя головой во все стороны, чтобы не пропустить важное.

Уж не знаю, то ли нам действительно так сильно повезло, то ли Слепец специально показывал ориентиры, но уже через пару часов мы оказались возле большого луга, окружённого со всех сторон высокими деревьями.

От узнавания мне стало даже как-то не по себе. Это место выглядело точь-в-точь как во сне.

– Здесь! – выкрикнул я. – Именно тут провалился под землю!

– Ищем вход, - распорядился Иоганн, и мы разбрелись по поляне в разные стороны, пытаясь определить как же попасть внутрь.

Повезло Морвин.

– Идите сюда, я что-то нашла! – закричала девочка, забравшаяся в дальний восточный угол поляны.

Мы столпились подле неё и не смогли не признать очевидного: таки да, наша малолетняя косплеерша Тринити права. Что-то тут есть.

Земля в одном месте была перелопачена, причём весьма недавно. Кто-то или что-то срыло дерн и выбросило его в сторону. Да, яму позже зарыли, вот только первозданный вид места восстановить не удалось.

– Ну, мне не впервой, - я потянулся к трофейной совковой лопате. – Сейчас посмотрим что там такое.

Спустя каких-то пять минут интенсивного рыться – фигня для человека, годами перекапывавшего несколько соток под картошку – лезвие со звоном уткнулось в преграду, оказавшуюся металлической дверью. Новой металлической дверью, однозначно установленной совсем недавно.

Мы переглянулись.

Происходящее всё больше походило на ловушку, но раз уж затеяли всю эту свитопляску, то, наверное, следует идти до конца. Решив так, я решительно дернул ручку на себя, открывая черный зев лаза.

Мы оставили Чучу приглядывать за лошадьми, а сами один за другим скрылись под землей. Мне, если честно, было страшновато отдаляться от своей пушистой ментальной защиты, но Иоганн клятвенно заверил, что защитит меня от нежелательных воздействий. При этом он очень многозначительно поглядывал на меч, так что пришлось принять его щедрое предложение.

Я огляделся и тихо выругался.

– Один в один коридор из сна.

– Это хорошо, - Иоганн достал небольшой металлический шарик и закрепил его у себя на груди, после чего из него вперед ударил расширяющийся конусообразный столб света столь яркий, что я отключил магическое зрение – глазам попросту стало больно. – Идём.

И мы двинулись вперёд.

В отличие от сна, тоннель имел множество ответвлений, зияющих чёрными провалами, но мы не сворачивали в них, а упрямо шли дальше.

Уж не знаю что это было за место, но, скорее всего, мы оказались в каком-то аналоге убежища, предназначенного для глобальной войны. Правда, все механизмы его давно уже пришли в негодность, а энергия в батареях истощилась.

Наверное, и главный вход был где-нибудь ещё, а мы попросту воспользовались техническим отнорком или даже самодельным лазом, сооружённым кем-то недавно.

В том месте, где я нашел мертвого четырехпалого монстра, лежал обычный скелет.

На ступенях, ведущих вниз, тоже не протолкнуться было от покойников, над которыми поработало время. Клочки одежды и вещей, пыль и кости, кости, кости.

Вот и все напоминания о разыгравшейся тут сотни лет назад трагедии.

Огромный зал повторял то, что я видел во сне, разве что без монолита.

Вместо него, впрочем, нас встретило нечто куда более странное: самый настоящий письменный стол с включенным торшером и массивный мягкий стул, чуть отодвинутый от него. На столешнице, изготовленной явно из какого-то очень недешёвого материала (уж больно красиво она выглядела), покоился белоснежный лист бумаги, придавленный пресс-папье – изумительно красивым малахитовым орлом, расправившим крылья. Рядом лежали ручка и пузырек с чернилами.

И всё это – в окружении сотен и сотен костяков, а также – следов большого лагеря.

Мы подошли ближе, Иоганн взял бумагу, перевернул лист, и нашему вниманию предстал текст, написанный каллиграфическим почерком.

– Вам была оказана великая честь,– начал читать охотник, – я снизошёл до простейших и оставляю послание, коему, надеюсь, вы окажете должное уважение. Пробы прошли успешно, хотя и не столь хорошо, как я ожидал. Однако идеал недостижим, и мы, художники, довольствуемся тем материалом, который есть, с великим тщанием выискивая цветы на куче навоза. Спешу донести ещё одну радостную весть - я пересмотрел роли прочих смертных и принял решение, повысить червей, сопровождавших единственного достойного, даровать вам шанс, что подобные ничтожества не заслуживают. Возможно, вы дорастёте до того, чтобы зваться людьми. Дерзайте!

– С ним всё в порядке? Корона не жмёт?
– проворчал я и мысленно добавил пару очень грязных ругательств.

Иоганн, на лице которого проступило брезгливое выражение, продолжал читать, и с каждой новой строчкой ощущение жопы лишь усиливалось.

– Не сомневаюсь, что мы встретимся в будущем, и вот тогда сможем поговорить обстоятельно. Сейчас же, увы, дискуссия может оказаться малопродуктивной, ибо о чём можно говорить с теми, кого лишь приподняли над грязью?