— Хорошо выглядишь. Я в гости, вернусь поздно.

— Ты на День рождения собрался?

— Да.

— Боря, ты же сказал, что вместе поедем.

— Тебе показалось.

— Как показалось? Ты вчера вечером сказал, чтобы я привела себя в порядок, поедем на День рождения твоего друга.

— Ты вчера неважно выглядела. А насчёт дня рождения додумала сама.

— Я что ненормальная?

— Нет, просто устала. Ты подала на работе заявление об уходе?

— Нет, мы же договорились, что после свадьбы уволюсь, чтобы облегчить и без того легкую жизнь. Мне даже готовить не приходиться. И отчего мне уставать?

— Ты со своей усталостью разберись, а мне надо собираться. На ужин разогрей утку.

Ничего не понимающая Ангелина пошла снимать шелковый наряд, попутно вспомнив слова Ксюши «он на свадьбу своих коллег по опасному бизнесу пригласит, и ты сама всё поймешь». Может, права подруга, и Борис не захотел показывать невесте свою компанию. Переодевшись, Геля вышла в холл. В квартире было тихо. Непонятно: ушел Борис или ещё нет. В этом «умном доме» двери ходили бесшумно и определить продвижение жильцов было невозможно. На кухне Геля достала утятницу и с умилением подумала, что живёт с очень заботливым человеком — он беспокоится, что она устает на работе при условии, что убирать квартиру приходит домработница Наташа, немолодая и молчаливая, готовую еду приносят из ресторана или готовит Борис сам, заявляя, что это для него настоящее творчество. Вот и эту утку с мёдом и имбирем он приготовил специально для Гели. Знал, что пойдёт в гости, а утку ей приготовил, чтобы она поужинала. И вновь Геля вспомнила: «Приведи себя в порядок. Завтра вечером поедем на День рождения моего друга», она абсолютно точно помнит его слова, иначе не стала бы весь день проводить в салоне красоты. Но при этом и Борис помнит их разговор, а брать её с собой не планировал, даже ужин ей приготовил. Что-то у неё с мозгами происходит.

Ангелина не знала, радоваться или огорчаться свалившейся на неё заботе — Борис утром жарит ей тосты, готовит ужины, следит, чтобы в февральскую непогоду была тепло одета, беспокоится, чтобы она не уставала на работе — только бабушка так её опекала. Но при этом Борис и решения за неё принимает, указывая с кем общаться, куда ходить. Но может быть, люди именно такие отношения и называют «прислониться к твёрдому плечу»?

От этих размышлений Гелю отвлёк телефон:

— Доченька, у тебя всё в порядке? Чем занимаешься?

— Всё в порядке. А что случилось?

— Ты не звонишь, я забеспокоилась.

— Напрасно. У вас как дела?

— Всё хорошо, только вот мне к врачу во вторник надо. Ты с работы на полдня не смогла бы отпроситься? Там обследование одно надо сделать, а потом может голова кружиться и вообще. Папе только вчера гипс сняли, хорохорится, конечно, что ко вторнику будет молодцом, но на улице такой гололед, а он пока еле-еле по квартире ползает. А у Леры Ниита в сад не ходит, у них карантин.

— Мам, конечно, съезжу с тобой. А что за обследование?

Геля поговорила с мамой о её здоровье и вдруг подумала, а Борис не будет против, чтобы она отвезла маму в больницу? Глупость какая в голову приходит — как можно возражать, против помощи престарелым родителям! Ангелина передернула плечами: что-то у неё в мозгах в самом деле происходит, если такие мысли посещают.

Странная фантазия, пришедшая в голову Ангелине, оказалась совершенной реальностью. Услышав, что Геля повезёт мать в больницу, Борис возмутился: нельзя ехать в медицинское учреждение, когда в городе грипп. Есть множество организаций, представляющих услуги сопровождения пациентов.

— Но это же моя мама!

— Разумеется, на просьбу матери нельзя ответить отказом. Но я против, чтобы ты ехала сама. Сейчас очень плохая эпидемическая обстановка, поэтому по больницам рассекать не стоит.

Ангелина не понимала, в чём состоит проблема ей отвезти с мать на предписанные процедуры, говорила о гиперопеке, в которой она не нуждается, о безнравственности самой постановки вопроса. Борис был, как и всегда, немногословен, слушал, не перебивая, но, когда все красноречивые Гелины аргументы иссякли, спокойно сказал:

— Я звоню в службу сопровождения пациентов. В котором часу и где надо быть?

— Ты меня сейчас слушал? Мама не немощный больной, чтобы её медики перевозили, просто ей нужна поддержка родного человека.

— На мой взгляд, излишний пафос ничего не даст этой ситуации, — перебил Борис. — Елену Александровну довезут, проводят до кабинета и встретят. А тебя я не пущу.

У Ангелины было стойкое ощущение, что разговаривает не с живым человеком, а с искусственным интеллектом. Она развернулась, и ушла в другую комнату, залезла с ногами в глубокое кресло и задумалась: что сейчас было? Это чрезмерная забота о ней, страх, что в больнице она подцепит вирус гриппа? Или это желание заставить Гелю почувствовать себя никчемной и слабой? В комнату бесшумно вошёл Борис, стал на колени перед креслом, стал нежно целовать колени девушки, её бёдра, продвигаясь всё выше и выше… Ангелина слушала нежный шёпот и верила каждому слову.

Ночью из-за полупрозрачной органзы штор проникал слабый свет. Ангелина приподнялась на локте, рассматривая лежащего рядом мужчину. Красивый мужественный профиль, строго сжатые губы, жёсткая складка на лбу. «Он сильный и нежный, — думала Геля, — просто в жизни ему пришлось многое пережить, поэтому он суров и неразговорчив. Но взял на себя заботу о ней, это то, о чём мечтают тысячи женщин: «за мужа завалюсь — ничего не боюсь».

Утром Геля позвонила маме:

— За тобой завтра приедет сопровождающий из медицинской организации и отвезёт тебя в больницу. Меня с работы не отпускают, — про работу Ангелина солгала, но сказать матери, что жених не отпускает, было неудобно.