— То есть как? — опешил Самедов. — На каком основании?

— Вот так. В том числе и потому, что вам следовало более осмотрительно заниматься составом вашего «Комсомольского прожектора». Тем более что он никакой серьёзной работы в течение последнего полугода и не осуществлял.

Ну, Костенко! Ну, козёл! — чуть не выругался вслух Самедов и поняв, что спорить бесполезно, встал и молча вышел из кабинета Лукина. Но это не означало, что он сдался. Как же кстати сегодняшнее заседание в два часа! Товарищи помогут выкрутиться!

Москва. Гагаринский райком. Кабинет второго секретаря райкома КПСС.

Самедов прибыл на совещание в райком одним из первых. Ему не терпелось узнать, что накопали на Костенко товарищи. Ярость переполняла его. Ему хотелось немедленно что-то предпринять, чтобы поставить того на место.

— Герман Владленович, — обратился он к Володину, — а вы не можете мне сказать, что там? Хотя бы в двух словах.

— Ты куда-то торопишься? — спросил тот удивлённо.

— Нет.

— Ну так подождём, тогда, остальных.

Наконец, Гончарук и Белов прибыли.

— Вот теперь, товарищи, можно и начинать, — открыл совещание Володин, многозначительно взглянув на Самедова.

— Разрешите, я? — первым взял слово Гончарук. — Хочу обратить внимание собравшихся на отсутствие реального вклада в общее дело товарища Самедова. Считаю, что его процент должен быть радикально уменьшен.

— Что? — подскочил тот. — С какого? Вы что, сговорились все, что ли?

— Сядь! — рявкнул на него Володин. — А в чем Гончарук не прав? Чем ты занимаешься? Расскажи нам, пожалуйста. Раньше, хоть, твой Прожектор что-то отрабатывал. А сейчас от тебя вообще нулевая отдача.

— Поддерживаю, — заявил Белов, с неприязнью посмотрев на Самедова.

Он уже хотел послать всех и уйти, хлопнув дверью, но с трудом сдержался, вспомнив, что его увольняют из МГУ. Подойдя к окну, он постарался успокоиться, сейчас нельзя рубить сгоряча. С большим трудом, но ему удалось взять себя в руки.

— Меня в ректорат сегодня вызывали, — повернулся он к собравшимся. — Предложили уволиться по собственному.

— Так… — протянул озадаченный Володин. А Гончарук и Белов так хмыкнули, едва сдерживая улыбки, что Самедов почувствовал острое желание врезать им обоим по мордам.

— В общем, так, — задумчиво сказал Володин. — Твои пятнадцать процентов совершенно не соответствуют твоему вкладу. Скандал за скандалом… Из МГУ уже просят на выход — вот до чего уже дошло. Так что, если тебе нужна помощь, то с этого дня — пять, ты понял? Твои пять процентов. Насчёт увольнения… Торгуйся с ними. Пусть переводят тебя куда-нибудь, а не увольняют.

— Куда? — спросил, глядя на него исподлобья, Самедов.

— Надо подумать, кого озадачить твоим вопросом… Я дам тебе знать. Всё. Совещание окончено.

Самедов взял свой портфель и вышел из кабинета второго секретаря на ватных ногах, даже не обратив внимание, что остальные не спешат расходиться.

Спорить с ними из-за процентов сейчас никак нельзя. Иначе помощи с переводом не видать, — стягивая волю в кулак, подумал он. Но сил держаться больше не было. — Поеду к Регинке, — решил он. — Зря я, что ли, квартиру ей снял. Надо по дороге водочки купить.

Москва. Гагаринский райком. Кабинет второго секретаря райкома КПСС.

— Да-аа, не было печали, — проговорил Володин, когда Самедов ушёл.

— Сам виноват, — рубанул Гончарук. — Надо было хоть видимость работы в МГУ создавать. Расслабился…

— Видимость-то он создавал, — ответил ему Белов. — Только недавно я сам лично устраивал ему рейд «Комсомольского прожектора» на обувную фабрику. Совсем обленился, даже такую мелочь сам не способен организовать.

— В самом деле? — удивлённо поднял брови Володин, а потом произнёс задумчиво: — У него конфликт вышел с одним из родителей его прожектористки из министерства автодорог, он ждал от него подляны. Похоже, это оттуда ветер и дует. Со связями, папашу, похоже, зацепил… Причем проблему создал сам, на пустом месте.

— И что делать будем? — спросил Гончарук.

— Перевод ему надо куда-то устраивать, — ответил Володин. — Так, чтобы пользу мог приносить. А то как был балласт, так и останется. Может, для нас это и лучший расклад.