— Я понимаю, — произнесла я. — Проведи утро с поклонником, — затем я наклонилась и поцеловала ее в щеку. — Но я все равно буду там. Не забудь умыться перед сном.

Эльвира закатила глаза и встала, чтобы помочь мне вырваться из тесных пут моего вечернего платья. Она слишком сильно потянула шнурки корсета, отчего я вскрикнула. Когда я осталась в одной ночнушке, то отплатила ей тем же, после чего мы обе разошлись по комнатам. Без вещей моих родителей их спальня могла принадлежать кому угодно.

Я не была уверена, было ли мне от этого легче или нет.

***

Меня разбудил громкий стук. Я протерла глаза и осторожно села в постели, когда шум стал настойчивее. С бессвязными протестующими звуками я одернула москитную сетку, поднялась с кровати, надела белый халат и, спотыкаясь, вышла в общую комнату номера. Резкий стук возобновился, и я резко распахнула дверь.

Я не ожидала снова увидеть Уита.

Он стоял с обратной стороны двери, подняв кулак. Увидев меня, он быстро опустил руку и облокотился на дверной косяк.

— Ты здесь.

Я демонстративно огляделась.

— Где еще я могу быть?

— Мне нужно войти, — сказал Уит.

Я отошла в сторону, пропуская его, и он прикрыл за собой дверь. Уит выглядел нехарактерно измотанным, одетый в свою обычную рубашку на пуговицах и брюки цвета хаки, его поношенные ботинки были зашнурованы до середины голенища, и все же выражении его лица было каким-то лихорадочным. Глаза дикие, дыхание неровное, как будто он бежал всю дорогу до моего номера. И тут меня осенило. А что, если он передумал насчет нас?

Я облизнула губы.

— Что ты здесь делаешь?

— Эльвира здесь?

Сначала я не поняла вопроса. Затем его слова прорвались сквозь завесу сна. Ужас зашевелился внизу моего живота.

— Должна быть.

Уит стоял посреди комнаты, сунув руки в карманы, с мрачным выражением лица.

— Иди посмотри, Инез.

Я уже шла к соседней комнате, но, когда распахнула дверь, на меня с вызовом уставилась пустая постель. У меня вырвался стон отчаяния. Я же просила разбудить меня и не ходить одной. Я повернулась, упираясь руками в бедра.

— Где ты ее видел? — требовательно спросила я. — Нет сомнений, она наслаждается пирожными на террасе на своем утреннем свидании—

— С кем? — перебил Уит.

— С мужчиной, с которым она танцевала. Я не спрашивала его имени.

Мои губы распахнулись; я и не подумала спросить. Я полагала, что буду с ней на этой встрече.

Уит прилагал достойные похвалы усилия, чтобы не отводить глаз от моего лица, но, когда я двигалась, из-под съехавшего халата показывался кусок моей ночнушки. Он резко отвернулся и сел в свободное кресло, не занятое чемоданами моих родителей.

— Я не видел ее лично, — сказал он, его голос был стальным и серьезным. — Я спустился вниз, чтобы выпить кофе, и служащий отеля доложил, что видел особу похожую на тебя, которая садилась в экипаж около одиннадцати утра.

— Она бы не стала, — сказала я. — Она не идиотка. Это, должно быть, какая-то ошибка.

— Хорошо, — сказал Уит. — Где она?

— Я же сказала, пьет чай на террасе.

— Я не видел ее там, — мягко сказал Уит.

В ушах зазвенело.

— Дай мне одеться.

— Пожалуйста, — пробормотал Уит.

Я ушла в свою комнату, прикрыла за собой дверь, быстро выбрала дневное платье в светло-зеленые и кремовые полоски и поняла, что столкнулась с проблемой. Платье требовало наличие корсета и турнюра98, и если последнее я могла надеть самостоятельно, то первое не получилось бы без посторонней помощи. Я застонала. Этот день и без этого начался ужасно. Я открыла дверь и высунула голову наружу.

— Уит, ты ведь мне друг, не так ли?

— Да, — нетерпеливо ответил он. — Ради всего святого, почему так долго?

Никто не понимал срочность происходящего лучше меня. В голове мелькали мысли о местонахождении Эльвиры — ведь я знала, что она никогда не сядет в чужой экипаж.

— Значит, ты не откажешься помочь мне с корсетом?

Уит уронил голову на руки.

— Черт возьми, Оливера.

Я молчала.

— Я пойду и найду кого-нибудь, кто тебе поможет, — с отчаянием в голосе сказал он, поднимаясь.

Я покачала головой.

— Этой займет много времени. Не мог бы ты просто завязать шнурки? Это займет не больше минуты, и мы больше никогда не будем об этом вспоминать.