Я вытягиваю шею в поисках официанта, но никого не вижу. Не то чтобы выпить было хорошей идеей. На самом деле, это была бы ужасная идея.

— Они хотят, чтобы мы встретились с богами, от которых мы выступаем, — говорит Ларк, входя в наш круг. У нее также есть бокал шампанского. Ну, черт возьми, теперь я действительно хочу выпить.

Хотя… Подожди. Они хотят, чтобы мы встретились с богами, за которых мы выступаем. Я должна встретиться с Аресом? Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, по позвоночнику пробегает нервная дрожь. Я провожу пальцами по цепочке маминого ожерелья и делаю глубокий вдох. Все будет хорошо. Мне просто нужно держать рот на замке и не оскорблять богов. С этим я справлюсь. Вероятно.

— Хм, я не знал, что моя мама будет здесь, — говорит Джаспер удивленно, но не огорченно. Я уделяю ему все свое внимание.

— Кто твоя мама?

Боги пригласили родителей чемпионов на эту вечеринку? Видит ли Джаспер свою маму где — нибудь в толпе? Оба моих родителя умерли, так что их все равно здесь не было бы, но это кажется странным.

— Афина. — Джаспер опускает руку, как будто в этом нет ничего особенного.

Моя голова откидывается назад, и я смотрю на него широко раскрытыми глазами. — Прости, что?

Джаспер поворачивается, чтобы посмотреть на меня; его брови слегка приподнимаются, а на губах появляется улыбка. — Ты спросила, кто моя мама. Это Афина.

Я наклоняюсь к нему чуть ближе, хотя уверена, что боги могли бы услышать меня, если бы захотели. Я пока не заметила никого из них в это пространстве, но это не значит, что их здесь нет. Мама Джаспера, очевидно, где — то в пределах его видимости.

— Я думала, ты не из числа профессиональных участников?

Большинство чемпионов, которые тренировались с детства, являются детьми богов или, по крайней мере, в их жилах течет какая — то доля божественной крови. Либо так, либо они являются частью супер элиты. Ни у кого больше нет денег, чтобы позволить себе отправлять своих детей в эти тренировочные комплексы. Плюс, кто захочет жертвовать своими детьми? Боги в буквальном смысле делают это, чтобы уничтожить всех своих незаконнорожденных детей. Это одна из причин существования этой чертовой Игры — устранить те слои населения, которые могли бы обладать властью. Богам не понравилось бы, если бы кто — то был достаточно силен, чтобы восстать и поставить их на место.

— Это не так. — Джаспер качает головой. — Афина думает, что они ужасны. Она вырастила меня и не отослала прочь. Но она также держала меня подальше от всего этого.

— Ты не вызвался участвовать в Играх добровольно? — Афина правит территорией, которая раньше была большей частью Азии. Честно говоря, я мало что знаю о ней, за исключением того, что она должна быть девственницей. Школьникам она представляется иконой добродетели, и почему мы все должны избегать секса. Очевидно, это не совсем так, поскольку Джаспер — ее сын. Но если Джаспер рос вместе с ней, как он оказался участником Игр на территории Зевса и Геры?

Глаза Джаспера полуприкрыты, намек на гнев просачивается сквозь его спокойный характер. — Нет. Я здесь учился. Узнавал, как управляются разные территории.

Это все, что он говорит, и я принимаю это кивком. В любом случае, это не мое дело. Я удивлена, что он поделился со мной и так многим.

— Мне нужно пойти поздороваться. — Джаспер ухмыляется и кивает в сторону огромного дольмена в конце сада. Там есть два мегалита, подпирающих третий, с цветущими виноградными лозами, растущими по бокам камня. Афина стоит рядом с гигантскими камнями и разговаривает с несколькими людьми, собравшимися вокруг нее.

Не знаю, почему я ожидала, что она будет в модной тоге, но это не так. Как и у Джаспера, у нее длинная копна гладких черных волос. На ней идеально сшитый желтый костюм. Я была бы в нем похожа на банан, но она элегантна и очень пугающая. Она приветствует Джаспера с протянутыми руками и притягивает его в объятия, теребя за его растрепанный пучок, пока разговаривает с ним. Она намного ниже его, и мой мозг не знает, как справиться с тем, что богиня выглядит так по… материнским.

Я этого не предвидела.

— Здесь есть еще чьи — нибудь мама или папа? — Я спрашиваю группу вокруг меня.

— Никто из наших родителей не олимпийцы, — говорит Ларк. — Но есть Деметра. Я лучше паду ниц перед богиней. — Ларк подмигивает мне, подплывая к богине, которая только что вошла в сад через дольмен.

Я едва замечаю ее, потому что мои глаза прикованы к трем людям позади нее. Аид, Персефона и Арес. Никто из этих людей не нуждается в представлении. Они такие же знаменитости, как любой музыкант или актер. Несмотря на то, что большинство из нас слишком бедны, чтобы когда — либо посетить концерт или посмотреть шоу по телевизору, которого у нас нет, индустрия развлечений по — прежнему процветает. Боги и элита любят, когда их развлекают.

Даже издалека я чувствую силу вокруг Ареса. Он подобен шторму, бушующему в небе, и все мы в одной секунде от того, чтобы быть втянутыми в торнадо. Он, должно быть, семи футов ростом, с каштановыми волосами, ниспадающими на воротник, задумчивыми глазами и темной щетиной, покрывающей подбородок. Как и Афина, он одет в обычную одежду, а не в набедренную повязку или что — то в этом роде. На самом деле, на нем костюм — тройка, совсем как на Атласе. Честно говоря, я не знаю, на ком из них он смотрится лучше. Бог или засранец, который прижимал меня к себе на танцполе, а потом повернулся и начал флиртовать с избалованной светской львицей.