Эйла фыркает, намекая на свои чувства по этому поводу. Она скрещивает руки на груди и отходит на несколько шагов.

У Фаддея определенно кружится голова, его рот растягивается в лукавой улыбке. — И почему они пытаются спрятать этот драгоценный камень?

— Она дочь Лиланда Немеана.

Внутри театра гремит гром и вспыхивают огни, пугая меня. Что за черт? Луч света ударяет в Атласа. Он запрокидывает голову, и я вскакиваю на ноги. Что, черт возьми, происходит?

Свет гаснет так же быстро, как и появился. Я остаюсь с открытым ртом на сцене, где Атлас, кажется, почти светится.

— Ты оказал честь Зевсу, выиграв первое испытание, чемпион. — Фаддей празднует победу, хлопая Атласа по плечу, но затем быстро отдергивает руку, хихикая. Гребаное хихиканье. — Это действительно был мощный удар, не так ли?

Атлас получил какой — то повышенный уровень силы от Зевса?

Если это так, то я не уверена, что хочу чего — то подобного от Ареса. Что, если это только подогрело бы мою Фурию и стало бы труднее держать ее в узде? Это было бы не очень хорошо. Я обхватываю пальцами амулет, висящий у меня на шее, в очередной раз задаваясь вопросом, во что я вляпалась и как мне выбраться живой.

Операторы отходят назад и опускают камеры.

— Черт, — выругался Фаддей, встряхивая рукой и свирепо глядя на Атласа, как будто он был ответственен за шок или что там еще испытал Фаддей. — Забери меня отсюда. На сегодня мы закончили.

Фаддей уходит со сцены, оставляя Атласа и Эйлу позади, а я стою посреди прохода.

— И что теперь будет? — Эйла улыбается Атласу.

— Тебе следует позвонить своему водителю. Нам нужно вернуться на базу. — Кокетливый лоск снова исчез из Атласа.

Эйла отшатывается, как будто ее тоже шокировали, и все же это ее ничуть не останавливает. Я восхищаюсь ее упорством. На самом деле, нет. Я не знаю.

— Мы могли бы вернуться ко мне и закончить вечер.

— Не очень хорошая идея. Я сейчас перенапряжен. Мне не следует ни с кем находиться рядом.

— О, хорошо, тогда в другой раз. Но это действительно все? Я думала, что будет… что — то еще. — Эйла окидывает взглядом пустой зал, и я с ней согласна. Все это разочаровывает. Хотя, интересно, какие последствия будут для ее отца, когда это выйдет в эфир. Весь мир узнает, что она его дочь. Включая жену Лиланда и бывших жен. Может быть, именно поэтому они развелись в первую очередь?

Я мысленно съеживаюсь. Не моя проблема. Эйлу, похоже, не волнует, что ее отца разоблачили. И она права. Пошел он нахуй, если прятал ее все эти годы, потому что не хотел, чтобы его застукали за изменой жене. Засранец заслуживает немного боли.

Из задней части театра появляются несколько стражников, один из них делает мне знак. «Пора идти».

Я присоединяюсь к Атласу и Эйле на сцене и хватаюсь за протянутую руку стражника, который нас переносит. Я вижу, как он съеживается, когда Атлас прикасается к нему, и слышу, как Эйла кричит «до свидания», когда нас забирают из театра и переносят обратно в комплекс.

ГЛАВА 20

И

снова все, что я хочу сделать, — это принять душ и лечь спать, но этого не произойдет. По крайней мере, не со сном. Я бы также не стала воротить нос от какой — нибудь еды. Чипсов и печенья из машины Эйлы и близко не хватит, чтобы наполнить мой пустой желудок.

Как только стражники переносят нас с Атласом обратно в тренировочный зал комплекса, я хорошенько разглядываю каждого. Я удивлена, что мы вернулись последними. На самом деле, это неправда. Я осматриваю комнату, замечая всех, кроме Ченса. Он все еще там, пытается решить задачу?

Все остальные чемпионы переоделись в свою тактическую экипировку, за исключением Грир и Джаспера. Грир все еще в своем кожаном костюме, а Джаспер выглядит как профессор, который только что веселился всю ночь. Я не уверена, все ли сразу сменили сценическую одежду или они вернулись в комплекс достаточно давно, чтобы принять душ. Достаточно беглого взгляда вокруг, и я могу сказать, что никто еще не приводил себя в порядок. Костяшки пальцев Джейд разбиты, и на ее лице виднеются пятна крови. Каштановые волосы Грир перепачканы кровью. Она хмуро смотрит на Престона, у которого на лице тоже кровь. Он выглядит ненамного счастливее, но его усмешка направлена на меня и Атласа.

Что, черт возьми, случилось с остальными этими ребятами?

У Шафран подбитый глаз, а у Ларк синяк на щеке. Вся комната выглядит взбешенной, но я не могу сказать почему. Справедливо предположить, что любой, кто переоделся, получил помощь извне. Возможно, мне следовало бы разозлиться, но, похоже, это не принесло им большой пользы, когда дело дошло до самого настоящего испытания.

Я прислоняюсь плечом к стойке спарринг — ринга. Я не сяду на пол, пока не смогу сорвать эти штаны и выбросить их в мусорное ведро.