– Тебе нравится жить у мамы? – спросил он. Я сразу начал болтать, не задумываясь о том, что говорю.

– У нас часто почти нечего есть, и игрушек у меня тоже нет.

Отец нахмурился, промолчал какое-то время, прежде чем вдруг задал самый важный вопрос:

– Хочешь пойти со мной?

Сначала я подумал, что он шутит. Но по выражению его лица я понял, что это не так.

– У тебя будет ещё один брат.

– А как же моя мама? – спросил я испуганно.

– У тебя будет другая мать. Моя жена. Она учительница, она научит тебя многим замечательным вещам. Со мной тебе будет хорошо. Прежде всего, у тебя всегда будет что поесть. Ну что, хочешь?

Его слова звучали очень заманчиво.

– Хочу, – тихо ответил я. Я хотел этого всем сердцем. Больше всего на свете я хотел именно этого.

Отец удовлетворённо улыбнулся.

– Ну тогда, беги домой и отнеси всё, что я тебе дал, своей матери. Только ничего ей не говори. Если скажешь, она не отпустит тебя со мной. Понимаешь?

Я кивнул.

– Ну ладно, а теперь иди. Я уезжаю через час. Только не опаздывай.

С буханкой хлеба в руках и тридцатью рублями в кармане я пошёл на кухню, чтобы покинуть дом через задний выход. Тётя Мила, жена моего дяди, готовила клёцки с квашеной капустой. Аромат, наполнявший кухню, был неописуемо вкусным.

Тетя Мила завернула мне клёцку с немного капустой в бумагу. Это была огромная клёцка, почти такая же большая, как буханка хлеба, которую я держал в руках.

– Возьми это, Ваня, – сказала она. – Я сделала это из последней муки.

Я никогда в жизни не ожидал столько подарков сразу. Счастливый и благодарный, я побежал домой, где моя мать ждала моего возвращения. Её ноги были так сильно опухшими, что она едва могла ходить.

Я вошёл в комнату, положил принесённое на стол и объявил:

– Вот, мама, ешь, мне срочно нужно уходить.

– Куда это так срочно? – удивилась она.

– Ребята хотят поехать в Саловку, чтобы поздравить людей там с праздником. Может быть, они дадут нам подарки, – солгал я.

Саловка – колхоз, недалеко от нашей деревни, где жили только русскоговорящие поселенцы. Колхоз был довольно зажиточным. Оба села вели дела друг с другом и обменивались различными вещами. Жаль только, что жители обоих сел совсем не могли понять друг друга.

Поскольку я некоторое время жил с матерью в Ташкенте, я был единственным в деревне, кто знал русский язык, и меня часто просили поехать в качестве переводчика.

Мать знала об этом. Она часто отправляла меня в Саловку, но сегодня, по какой-то причине, запретила мне ехать.

– Ты никуда не пойдёшь. Раздевайся. Ты остаёшься дома.

Мать уже догадывалась, что я задумал. Она, наверное, уже слышала от тёти Анны, что мой отец в деревне. Она схватила меня за пальто.

– Нет, – возразил я. – Мне нужно идти. Ребята ждут меня снаружи.

Я вырвался из объятий матери и побежал прочь. Она последовала за мной, пытаясь остановить меня. Я не обращал на неё внимания и бежал долгий путь до дома моего дяди, где меня ждал отец. Я прибежал как раз вовремя. Дядя Карл уже открывал ворота. Тройка лошадей была уже запряжена. Отец, завернутый в мех, восседал в санях.

Я побежал во двор. Мама, которая едва поспевала, не догнала меня.

– Ты всё-таки пришёл! – обрадовался мой отец и предложил мне место рядом с ним в санях. – Давай, садись уже.

Я быстро сел в сани, и мне на плечи накинули кусочек меха. Он был неописуемо мягким и тёплым.

– Поехали, Карлушка, – крикнул мой отец и погнал лошадей. В этот момент я был самым счастливым ребёнком на свете. Я наконец-то познакомился с отцом и даже уезжал с ним. Далеко от голода и нищеты этой деревни. Моя самая большая мечта сбылась. Я останусь с отцом и буду участвовать в его жизни.

Но когда мы достигли ворот, нам навстречу вышла мать.

– Как ты можешь так поступать? – обратилась она к отцу. – Тебе совсем не стыдно? С такими усилиями я растила этого ребёнка, а ты просто пришёл и хочешь его у меня забрать. Он – всё, что у меня есть, и ты готов лишить меня последней радости в этой жизни.

– Он умрёт с тобой, – сказал мой отец.

– Отдай его мне, верни мне моего сына, – умоляла его мать. – Пока я жива, он не умрёт. Я об этом позабочусь. Если я умру, тогда забирай его с собой.

Отец не сопротивлялся, когда мать вытащила меня из саней. Я извивался и пытался вырваться, но она держала меня крепко. Я видел боль в глазах моего отца и понимал, что ему было не менее тяжело отпускать меня, как и мне.

– Прощай, – сказал он мне. – Прощай, мой сын, – и слегка помахал мне правой рукой. Этот его жест до сих пор в моей памяти. То, как он умчался в снег и навсегда исчез.

Мама взяла меня за руку и повела домой. Я был очень несчастен, что он ничего не предпринял, а просто так меня бросил.