— Привет! Тебе тоже охранник сказал в цех ни ногой? — поинтересовался Шмелёв.

— Угу.

— А ты чего такой смурной? Волнуешься?

— Не… просто не выспался… и печку неохота было топить, и поесть ничего не осталось… Перед работой забежал в столовку… вроде и кофе чёрного попил, но до сих пор не отошёл ото сна.

— Ничего-то вы без женщин не можете! — засмеялась Катя. — Миша, вот, тоже один жить не хочет — боится, что все домашние дела скопом на нём повиснут.

— Правильно! Тебе же нужно устраивать свою личную жизнь.

— Костя, да какая личная жизнь в моём возрасте? — грустно улыбнулась девушка. — Вот Нелька Свиридова… двадцать пять лет девчонке, а уже мужа найти не надеется. А мне двадцать девять — так я вообще ничего уже не жду…

— Ну это ты зря! — возразил ей Иванов.

— Ай! Не наступай мне на больную тему! — махнула она рукой. — Пожалуйста…

— А вон и Елена Михайловна, — первым её заметил Михаил и обратил внимание остальных.

Парторг шла командирским шагом из цеха. Заметив всех троих, она мгновенно сменила вектор движения в их сторону.

— Ну, выспались? — поинтересовалась она.

— Не очень, — буркнул Костя.

— А мы — ничего, нормально так, — известил её Шмелёв.

— В общем, у нас революция, — поведала она последние новости. — Я с утра Мазина при всех морально опустила, показав вашу ночную работу. Сначала он написал заявление по собственному, потом приехал Грушевский… я подозреваю, что Мазин ему всё-таки отзвонился, а тот решил не упускать верного ему сотрудника. Короче, ближе к обеду меня вызвали на общезаводское совещание. Грушевский, конечно, сволочь ещё та — защищал он Игоря будь здоров, но против фактов не попрёшь… в общем, принято решение перевести его на новую площадку. С ним уходит Заварзин…

— Адъютант его превосходительства! — резюмировал Михаил.

— Точно, Миш, — кивнула парторг. — А вот Шиловский неожиданно решил остаться. С Мазиным уходит половина сборщиц — типа здесь теперь столько не нужно, раз вы такие моторные. Причём уходят самые молодые — видимо, Игорь как-то ухитрился провести с ними беседу. Возможно, ещё раньше, когда стоял вопрос о закрытии площадки. По сути, у нас остаётся одна смена настройщиков и пять сборщиц. Это с Катей. Вот такие пироги… — развела она руками.

— Елена Михайловна, сколько плат в день могут сделать оставшиеся сбощицы, кроме Кати?

— Ну… я точно не скажу, но норма — одна плата в день. И они её выполняют.

— Если Катя будет делать три в день, а они по одной, то получается семь штук… да ещё настройка. Хм… по времени выходит впритык.

— Это если ещё материалов хватит, — грустно заметила Куницина. — Сейчас на складе проводится инвентаризация, и, по предварительным данным, двухстороннего текстолита для плат хватит на декаду, не больше. А начальник снабжения приходится закадычным другом Грушевскому. Вот и вся арифметика.

— А директор что? — хмуро посмотрел на неё Константин.

— Ещё не разговаривала с ним, — покачала головой парторг.

— Тогда давайте так: вы сейчас пообщаетесь с директором, а мы идём в цех и приступаем к работе. Время дорого, чтобы его тратить попусту.

— Костя… — замялась она — … там Мазин свои пожитки собирает. Как бы чего не вышло…

— Вы сейчас за меня боитесь или за него? — усмехнулся Иванов. — Так сами знаете, где я служил. Как-нибудь отобьюсь.

— Ох, и заварили мы кашу, — Елена Михайловна вновь покачала головой.

— А без этой «каши» площадку бы закрыли совсем, — возразил ей Костя.

— Тоже верно, — нехотя согласилась она. — Ладно, чему быть, тому не миновать.

В основном сборочном зале собралось много народа. Мазин, как заправский оратор, толкал какую-то пламенную речь. Увидев вошедших, он мигом переключил внимание собравшихся.

— Я ж говорю, мы тихо и мирно работали, худо-бедно выполняли план, а тут пришёл выскочка и сразу поломал всё.

— Это я поломал? Или ты шабашками собирался его похерить? — парировал ему подошедший Костя.

— Молокосос! Ты даже не представляешь, куда залез и что поломал!

— Рутину. Обычную пофигистическую рутину. Ты-то со своим дружком в шоколаде был — шабашки исправно клепал, а сборщицы…

— Да ладно! Выискался тут, понимаешь, пламенный борец! И стаю собрал себе под стать: один — доходяга, другая, подпевала-переросток у руководства! Или она к тебе подстилкой подмазалась?

— Ты мне за сестру сейчас ответишь! — ринулся к нему Шмелёв.

— Испугал ежа голой жо…! — усмехнулся Мазин. — Не боишься, что как двину, тебе «Скорую» придётся вызывать?