Костя только-только успел закончить с обедом, когда в столовую ворвалась Елена Михайловна.

— Костя! Мне сейчас сообщили, что в Рябиновск едет важное начальство! И не абы кто, а человек с Комитета. Сам генерал-майор Суслов. Предрик и Виктор Степанович считают, что он направляется сюда для беседы с тобой. Боже мой… что же делать?

— Чего вы так боитесь, тётя Лена?

— А того, Костя, что чекисты попробуют выдернуть тебя из Рябиновска и определить на какой-нибудь режимный завод. И тогда нашему точно придёт каюк.

— Всё будет хорошо, — попытался он успокоить парторга.

— Костя, ты просто не знаешь, что это за люди… — покачала она головой.

— Не так страшен чёрт, как его малюют, — усмехнулся Иванов. — Что я такого совершил, что меня нужно засунуть в клетку? Вы просто сгущаете краски.

— Ты забыл о международных патентах? Вот не нужно было выставлять себя напоказ.

— Ну да, и потом профукать утечку изобретений заграницу? Чтобы американцы и японцы воспользовались ими задаром? Ну, нет! Хрен им, а не интерфейсы с кварцевыми фильтрами. Посмотрим, что предложит генерал, и главное — у меня есть один проект. Пока я не буду распространяться о нём. Это только на крайний случай. И даже если генерал упрётся рогом и в приказном порядке захочет переместить меня куда-то, я заберу с собой всю свою группу, в том числе и тебя. Это будет главное условие.

— Костя, ты серьёзно? — опешила она.

— Я такими вещами шутить не намерен, — он посмотрел на часы. — Обеденный перерыв закончен, дел много, а потому пойдёмте по рабочим местам.

9 июля 1982 года. Старая площадка приборостроительного завода. Около десяти часов утра

Револий Михайлович не стал докучать объекту своего пристального внимания сразу по приезду в Рябиновск. Нет, с местными подчинёнными он переговорил ещё вчера вечером. Майор Остапов — тот самый Костин куратор, доложил, что объект загружен работой под завяз: предприятие сейчас не только наращивает мощности по производству опробованных образцов, но и собирается расширять ассортимент продукции. Поэтому гражданин Иванов весь в делах и заботах.

— Ничего подозрительного не заметили? — Суслов-младший с серьёзным видом поинтересовался у местного чекиста.

— Ничего такого, что могло бы навести на мысль о появлении зарубежной резидентуры, товарищ генерал-майор. Мы сразу приняли во внимание активность подмосковных учёных и приняли упреждающие меры.

— Молодцы! Хвалю! Скажи, а когда лучше к нему нагрянуть? Надо бы побеседовать с молодым дарованием.

— Лучше часов в десять, товарищ генерал. Как раз пройдёт утренняя планёрка, и не будет повода отвлекаться.

— Добро, так и сделаем.

В тот день на площадке и вокруг неё было непривычно много народа, хотя гражданских зевак, из-за большого скопления машин перед проходной, быстро отправили восвояси немногословные угрюмые люди в тёмно-серых костюмах, попросив уйти и не отсвечивать. Заодно прибыло местное руководство во главе с предриком и начальник милиции Рябиновска. Последний вообще был не в курсе, кто приехал и зачем. Конторских он не любил, но визит вежливости нужно было сделать.

Генерал в сопровождении Каланчина, предрика и парторга прошёлся по площадке, отметив не показушную чистоту и порядок. Они подошли ко входу в цех, когда из него выскочила девушка в спецодежде и чуть не сбила генерала.

— Извините, — зарделась она.

— Иванова! Ты в своём уме? — сдвинул брови директор завода.

— Просто я бежала к мужу, сказать, что у ребят всё получилось.

— Это супруга Константина Сергеевича, — проинформировала генерала Куницина.

— Да? Красивая, — прищурился он. — Значит, один вариант отпадает.

— Какой вариант? — Зимин напрягся.

— Хотел сманить главного конструктора при помощи московских красавиц. А сейчас вижу, что здесь они не хуже. И что у вас получилось, милая барышня?

— Не у меня, а у отдела звуковоспроизводящей аппаратуры. Готовы усилитель низкой частоты и тот, что для гитары.

— О, как! Интересно было бы взглянуть, товарищи! — генерал явно напрашивался пройтись по отделам. — Зовите вашего супруга, и продолжим знакомство с заводом вместе.

— Катерина, а где он? — спросил Каланчин.

— В гальванике, Виктор Степанович. Там что-то смежники намудрили при поставке фольгированного текстолита. Платы травятся с изъяном, вот он и пошёл узнать.

— Я уже здесь, — обозначил себя Костя. — Что случилось?

— Ну-ка, ну-ка, объявись-покажись, — Револий Михайлович не прекратил щуриться, да ещё голову в бок наклонил. — Так вот ты какой, Левша земли русской…

— Точно, — поддакнул Каланчин. — После начала его работы у нас, показатели не пошли вверх, они побежали вприпрыжку!