Был ли он злым? Он собирался выгнать меня?

— Это я, — я пыталась не сглотнуть. — Могу я чем-нибудь помочь?

— Спасибо за то, что ты сделала, — был его ответ, заставший меня врасплох.

Ох.

— Без проблем, — сказала я затененной части его лица. Он остановился всего в нескольких футах от меня, скрестив руки на груди, я была почти уверена в этом.

Он не звучал злым. Это было хорошо. С другой стороны, он понятия не имел, что я только что вышла из его дома.

Он сделал еще один шаг вперед, но я все еще не могла его хорошо разглядеть, только общую форму его фигуры, такую широкую вверху и узкую в бедрах. Он ходил в спортзал? Здесь был только один зал в городе. Он должен был ходить. Никто не выглядел так естественно.

Глубокий вздох мужчины заставил меня попытаться вглядеться в его лицо.

— Слушай…. — Он, казалось, боролся сам с собой, его тон был таким же суровым, как и в первый раз, когда я услышала его. — Я твой должник. Ам рассказал мне, что случилось. — Его выдох был громким, но ровным. — Я не могу отблагодарить тебя в достаточной мере, — пророкотал он своим жестким голосом.

— Не стоит благодарности. — Чем меньше я скажу, тем лучше.

Еще один выдох.

— Я твой должник. По-крупному.

— Ты мне ничего не должен.

Затем еще один вздох:

— Должен.

— Нет, я обещаю, что не должен, — парировала я. — Пожалуйста, правда, ты не должен мне ничего. Я просто рада, что смогла помочь, и что Амос в порядке.

Он так долго ничего не говорил, что я отчасти и ожидала этого, но что он сделал, так это ещё один шаг вперед, затем ещё один, пока не встал ближе, опустив руки. Он был так близко, что я могла еще раз хорошенько рассмотреть его невероятное лицо. Твердые, резко очерченные черты его лица были напряженными. Он был в джинсах, а на его футболке была рыба.

Ему определенно было за тридцать. Может, начало сорока.

Отличная середина тридцати, возможно, начало сорока. Бьюсь об заклад, он просто поседел молодым. Это случалось. Я знала одного певца, который к двадцати семи годам стал полностью седым.

И его возраст меня не касался.

Были и другие вещи, о которых мне нужно было беспокоиться, и я могла бы покончить с ними. Он все равно узнает, и если он будет чувствовать себя в долгу передо мной, возможно, он простит меня и не выгонит. Я могла только надеяться.

— Я была у тебя дома действительно недолго, Джонни впустил меня. Я просто хотела проверить твоего сына. Я стояла в дверях и была там только минут десять, если что. Джонни был там все это время. Пожалуйста, не сердись.

Опять же, он не ответил достаточно быстро, чтобы я почувствовала себя лучше. Он просто… смотрел на меня. Я не могла видеть цвет его глаз, но я могла видеть белки по краям.

Вот до чего доводила меня моя честность, и я съёжилась.

— Я не злюсь, — медленно сказал мой домовладелец, прежде чем снова выдохнуть. Его ворчащий голос все еще был жестким, но что-то в его чертах лица, казалось, смягчилось на микроскопическую величину. — Я твой должник. Я ценю то, что ты сделала. Я не знаю, как я тебе отплачу, но я что-нибудь придумаю.

Он сделал еще один глубокий вдох, и я напряглась.

— Я… прости за то, как я обращался с тобой здесь.

Он извинялся. Передо мной. Пора бить тревогу.

— Все в порядке, — сказала я ему. — Если я придумаю что-то, что мне нужно, я скажу. — Затем пришла моя очередь колебаться. — Если вам двоим тоже что-нибудь понадобится, дай мне знать.

Я буду здесь, пока я… пока смогу быть здесь. Потом я вспомнила кое-что.

— Могу я задать один вопрос? Знаешь, просто чтобы я знала. Сколько человек живет с тобой в доме?

Я могла сказать, что он внимательно наблюдал за мной, прежде чем он ответил:

— Только Амос и я.

Именно то, что я думала.

— Понятно.

По крайней мере, он не выгнал меня. Поскольку он не сделал этого, я собиралась воспользоваться этим.

Я протянула к нему руку, и большая холодная рука скользнула в мою, крепко и медленно пожав ее.

Я улыбнулась ему. Он не улыбнулся в ответ, но это было нормально.

Прежде чем он успел передумать и выгнать меня, я попятилась.

— Спокойной ночи, — крикнула я и проскользнула в квартиру, включив свет и закрыв замок, прежде чем взбежать по ступенькам.

Через окно я наблюдала, как мистер Роудс паркует «Бронко» на свое обычное место перед домом. Он открыл пассажирскую дверь и вытащил два белых пакета с выбитым на них названием одного из двух заведений быстрого питания в городе. Затем я продолжала наблюдать, как он вошел внутрь.

Хорошо, я всё ещё была здесь.

И, надеюсь, ещё на две недели.

Или, по крайней мере, настолько дольше, насколько это возможно.