Шрифт:
Сталкеры узнали мертвеца.
– Твою мать! – Забыв о мерах предосторожности, Зубр спрыгнул вниз и, бросившись к мародеру, ударил его прикладом автомата, а потом резко рванул на себя. – Ты что творишь, сука! За что человека убил, урод?! Быстрей говори, иначе я тебя урою!
Не дожидаясь ответа, ударил еще раз. Потом еще и еще. Остановился только тогда, когда анархист без сознания повис у него на руке.
«Похоже, один», – с этой мыслью Лоцман спрыгнул к Зубру. Тот стоял над телами, тяжело дыша от еле сдерживаемой ярости.
– Лоц, это звездец просто, – обернулся он к Онисиму. – Таких гнид я готов убивать голыми руками! С такими крысами разговор короткий!
– Может, он Куркуля за дело убил? – предположил Лоцман.
«Что ж такое, – подумал он, – сначала Сухарь, теперь и Куркуль?!»
– Вот очухается, и спросим. – Шипя от боли в руках, Зубр пнул ногой мародера. – Заодно расколем, сколько он мужиков за хабар положил! Ты знаешь его?
Да. Лоцман знал убийцу. Давным-давно, еще в бригаде. Встречали с Сидором на промысле у Копачей.
Стараясь не встречаться с Зубром взглядом, Лоцман повернул лицо «жертвы» к себе. Присмотрелся. Похлопал по комбинезону убийцы в поисках КПК.
– КПК у него нету. Это Конфета, – наконец озвучил Лоцман. – Бывший анархист. В Зоне давно, дольше меня. Вот его она точно пометила. Поэтому до сих пор живой. «Каменщики» не трогают, мутанты не жрут, аномалий не боится…
– Это и есть неуловимый Конфета? Вот как…
Зубр одарил напарника таким взглядом, что тому без слов стало ясно: Конфета не жилец.
– Конфеты, значит, любишь. Накормлю я тебя конфетами. Со свинцовой начинкой. – Громила с силой начал толкать мародера ногой, чтобы тот очнулся.
– Да не. – Лоцман вылез из приямка. Сердце металось в его груди как испуганный заяц. Руки дрожали. – Конфеты тут ни при чем. У него опухоль на щеке. Метка.
Действительно, лицо Конфеты с правой стороны представляло один сплошной шишковатый гнойник. Ни волосы, ни борода на пораженной половине не росли.
Избитый застонал и зашевелился. Слезы вперемешку с кровью и гноем закапали на землю. Зубр вновь не пожалел рук, схватил Конфету за грудки и поднял на ноги.
– Ну, колись, сука, как ты Чеснока с Кластером убил?! – Не обращая внимания на безобразную опухоль черно-синего цвета, здоровяк заглянул в глаза мародера. – Как это было?! Кластер успел написать, что некий Конфета застрелил Чеснока! В Крюках. Припоминаешь? Говори, сука, как было!
В слезящихся глазах мародера промелькнула тень осмысления.
– Ко-колю ищете? – вдруг выдал он. – В-все ищут. Все…
– Зачем их убил, спрашиваю?! – взбеленился Зубр и со всей силы впечатал Конфету в бетонную стену. – Зачем Куркуля убил?! Кого еще убил?!
– З-зона решила… – Окровавленные губы юродивого растянулись в ухмылке, обнажив пеньки гнилых зубов. – Хо-ошь артефакт? В цеху. О-один уже ушел.
Зубр в бешенстве вновь ударил Конфету о стену. Убийца истерично хихикал. Лоцман тронул напарника за плечо, чтобы тот успокоился.
– Тебе что Куркуль сделал? – задал вопрос Лоцман. – За что ты его убил?
– Не-не делился. Жадный. Обидел меня, обидел Зо-зону…
Услышав ответ, Лоцман содрогнулся. Вдруг он совершенно четко увидел себя на месте Конфеты. Что может ждать его самого, если его правда жизни раскроется…
– Я бе-берегу ее, она бережет меня! – Казалось, собственные слова придали доходяге уверенности. Он даже перестал заикаться. – Мы одно целое! Кто не с нами, тот против нас!
– Убью, гиена… – процедил Зубр. Его круглое добродушное лицо раскраснелось от гнева.
Он занес руку для удара. Конфета отвернулся и вновь встретился взглядом с Лоцманом. Ненависть перекосила мародера еще больше.
– А я тебя вспомнил! Видел дружка твоего! – Налитые кровью глаза засверкали безумием. Лающие звуки псевдосмеха разлетелись в аномальной атмосфере и вернулись целой сворой тявкающих койотов.
Лоцман сделал шаг назад. Зубр ударил. Конфета забыл о Лоцмане.
– Назвал меня гиеной! Все в Зоне гиены! Сталкеры – шакалы! Лазят по телу Зоны, ковыряют раны! Рвут любую поживу, не гнушаясь мертвецами!
Конфета снова залился смехом. Зубр с отвращением оттолкнул его и потянулся к автомату.
– Все шакалы! Все! – Помешанный мародер не обратил на это движение никакого внимания. Тыча заскорузлым пальцем в сталкеров, смеялся и плакал, выкрикивая откровения. – Бандиты – падальщики! Вояки – коршуны! Наемники – стервятники! Рвут на куски Зону! Рвут на куски друг дружку! Гы-гы-гы!