Шли солдаты. На ходу рассеивали отдельные боевые группы японцев, прикрывавшие ущелья и перевалы, уничтожали опорные пункты противника. А солнце жгло нещадно. Температура днем достигала тридцати пяти градусов. Врачи встревожены: есть случаи тепловых ударов. Воды мало. Дорог каждый глоток живительной влаги. Солдат знал: чем чаще хватаешься за флягу, тем сильнее жажда. Солдат терпел. А вот машины не выдерживали - в радиаторах бурлил кипяток, перегревались моторы. Вот почему запас воды - в первую очередь для техники...

Наконец перед колоннами войск вырос Большой Хинган. В горах безмолвие. По всем признакам, мы дошли раньше японцев. Надо немедля штурмовать.

Гвардейцы генерала Квашнина первыми начали марш от Баин-Туменя к границе Маньчжурии и первыми из стрелковых частей оказались на восточных скатах Большого Хингана. Нелегким был их путь. Здесь, на подступах к городу Солунь, гвардейцы разгромили унтер-офицерскую школу 143-й пехотной вражеской дивизии. Затем в районе станции Дебосы отбили атаку двух японских полков.

Командир передового отряда подполковник И. Д. Кузнецов донес, что на аэродроме в районе Дебосы захвачены цистерны с горючим. При взятии аэродрома отличились командиры батарей самоходных установок старший лейтенант Бунгуров и лейтенант Шкаров. Самоходчики залили баки горючим и двинулись дальше.

План операции развертывался успешно, а управлять войсками становилось все труднее. В лабиринте гор запуталась и зашла в тупик дивизия генерала Л. Г. Басанца. Офицер штаба армии майор Ковалев разыскал ее, покружив над горами на самолете По-2, и помог выйти на маршрут корпуса Олешева. Пока этот корпус и 5-й гвардейский генерала Безуглого действовали на солуньском направлении, на хайларском направлении с халхин-голского плацдарма развернулись активные действия нашего 94-го стрелкового корпуса. Перед наступлением он находился в ста километрах от наших главных сил, а к исходу второго дня операции разрыв увеличился до двухсот километров. Между соединениями курсировали на самолетах офицеры связи, наблюдавшие за движением войск и фиксировавшие их положение.

Северо-восточнее города Солунь развернулись бои между 221-й стрелковой дивизией генерал-майора В. Н. Кушнаренко и смешанной колонной противника, состоявшей из пехотинцев и артиллеристов и отходившей по обоим берегам реки Чол. 625-й стрелковый полк из дивизии Кушнаренко пересекал реку, когда по его флангу ударили японцы, имевшие значительное превосходство. Наш полк не дрогнул и оборонялся до подхода основных сил дивизии. Противнику не дали отойти в глубь Маньчжурии. К исходу второго дня боев он сложил оружие. Около восьми тысяч солдат и офицеров сдались в плен.

12 августа 94-й стрелковый корпус разгромил группировку баргутской конницы, пленив около тысячи всадников. Среди них оказались два генерала и два полковника. Командующий 10-м военным округом генерал-лейтенант Гоулин на допросе заявил, что их основные силы находятся ближе к восточным и северо-восточным границам.

– Мы ждали удара у Хабаровска и Владивостока, - сказал он.
– А здесь, на границе с Монголией, могут действовать только немногочисленные и легкие части. Японское командование было в этом уверено. При отсутствии развитой сети дорог немыслимо сосредоточить на границе между Монголией и Маньчжоу-Го крупные силы и начать наступление. Подобный вариант мы совершенно исключали.

Так жизнь подтвердила еще раз, как важно осуществить то, что враг считает невозможным. Мы перевалили через Большой Хинган, и на нас обрушились муссонные дожди. Таких ливней мне не доводилось видеть ни раньше, ни потом. Они размыли и без того плохие дороги, связь между частями и соединениями резко усложнилась. Чтобы находиться ближе к войскам и мобильно управлять ими, оперативная группа штаба армии широко использовала самолеты По-2. В Маньчжурии, как и на Западе, небесные тихоходы служили войскам безотказно. Благодаря самолетам мы ежесуточно меняли пункт управления и постепенно так удалились от штаба армии, что это стало вызывать тревогу.

На одном из пунктов мне доставили записку генерал-майора М. И. Симиновского:

Дождь льет беспрестанно, - писал начальник штаба армии.
– Двигаться по дорогам невозможно. Вязнут машины, гужевой транспорт стоит. Несмотря на все старания начальника тыла генерала М. К. Пашковского, горючего нам не дают. Весь запас - танковой армий. Мне здесь сидеть еще двое-трое суток. А вам желаю успеха.

Да, дождь льет как из ведра, а пехота наступает.

Мы с группой офицеров осматривали инженерные сооружения у станции Дебосы, когда заметили на дороге двух бодро маршировавших солдат. Шли они босиком. Ботинки, связанные шнурками, болтались на автоматах. Подозвал я молодцов, поинтересовался, куда держат путь.

– А в Порт-Артур, товарищ генерал!

– Почему, - спрашиваю, - в Порт-Артур? Кто указал такой маршрут?

– Все так говорят, товарищ генерал. Как дойдем до Порт-Артура, так и войне конец.

– До Порт-Артура-то тысяча километров!

– Дойдем, товарищ генерал!

Остановил я проезжавший грузовик и сказал шоферу-сержанту:

– Вот два солдата в Порт-Артур собрались... Не подвезете?

Сержант понял шутку:

– Это мы можем! Только бы дорога позволила. Садись, пехота, доставлю в полной сохранности...