На левой половине груди чуть ниже соска аккуратное отверстие от пули. Кровь уже запеклась, и потому тело напоминает муляж, предназначенный для съемки в фантастическом сериале Мосфильма. Мы работаем над сценой, в которой главный герой впервые видит вживую своего клона.

Нервно сглатываю и провожу подушечками пальцев по груди парня, чтобы избавиться от ощущения нереальности происходящего. Тело уже остыло, но кожа еще упругая и совершенно точно не искусственная.

Я заключаю в ладони мертвое лицо, провожу дрожащими пальцами по подбородку, губам и щекам, а затем приподнимаю правое веко.

Радужка под ним ярко-красного цвета, и это не контактная линза.

К высотке Великого Рода Апраксиных мы с Трубецким подъезжаем в молчании. У меня перед глазами все еще стоят красные радужки моего мертвого клона, а подушечки пальцев ощущают холод его кожи. Лимузин мягко тормозит перед парадным входом, на ступеньках которого выстроилась целая делегация молодых оранжевоглазых аристо преимущественно женского пола.

— Можешь выбирать уже сейчас! — желчно произносит Трубецкой, оглядывая глубокие декольте симпатичных девиц. — Посещением музея мы точно не ограничимся!

— Пожалуй, доверюсь твоему опыту! — говорю я и одариваю друга саркастической улыбкой.

Расторопный слуга открывает дверь, и мы покидаем салон по очереди. На мгновение я тону в вязкой августовской жаре, но уже через несколько секунд вновь погружаюсь в кондиционированную прохладу холла высотки. Нестройный хор приветствий многочисленных отпрысков Великого Рода Оранжевых я игнорирую, удостоив их едва заметным кивком. Парни и девчонки будут считать меня зарвавшимся выскочкой из низов, но мне плевать. Уже плевать.

Статуя Основателя Рода Апраксиных установлена внутри здания. Точнее — оставшаяся ее часть в виде огромного бюста. Лицо Первого Оранжевого Мага похоже на мое, так же, как одна капля воды похожа на другую. Различаются лишь размеры.

По моей спине не струится холодный пот, сердце не замирает от удивления: я заранее знал, что увижу перед собой. В том, что оранжевая посмертная маска сядет на мое лицо, словно влитая, я не сомневаюсь тоже. Особенно после увиденного в кабинете Князя Шувалова на Лубянке. Но убедиться в этом все же хочу.

— Какие люди и без охраны! — громогласно заявляет Олег Апраксин, выходя из лифтового холла. — Что вас так поразило?

Он одет в парадный деловой костюм оранжевого цвета, белую рубашку без галстука и остроносые коричневые туфли. Мы с Андреем, облаченные в футболки и джинсы, выглядим рядом с ним, как бедные родственники, прибывшие в столицу из глухой провинции.

Пропустив наши ответные приветствия мимо ушей, Олег становится по правую руку от меня, и проследив за направлением моего взгляда, начинает рассматривать памятник, знакомый ему с детства. Через минуту его лицо озаряет понимание.

— На вас, красавчики, он похож больше, чем на меня, а всему виной чувства нашего далекого пращура, — доверительно сообщает Олег. — Легенды гласят, что он влюбился в милую пастушку и предпочел ее особе аристократических кровей. Они родили двенадцать детей и жили в мире и согласии до самой смерти…

— И умерли в один и тот же час, в возрасте двухсот лет от оргазма! — я заканчиваю экскурс в историю, используя бородатую шутку, идеально соответствующую уровню интеллектуального развития Апраксина.

— Ты знал, что я закончу именно так, — с улыбкой упрекает меня он. — Знал, потому что тебе Трубецкой разболтал!

Андрей, находящийся вне поля зрения гостеприимного хозяина, закатывает глаза к потолку. Ему идея визита на Садово-Спасскую не понравилась сразу, и он согласился помочь лишь в обмен на не менее серьезную любезность с моей стороны в будущем.

Главное, что передала легендарная крестьянка всем своим оранжевоглазым потомкам — это отсутствие острого и быстрого ума. Именно поэтому Апраксины всегда составляли основу командирского состава армии магов среднего звена и головокружительных карьер не делали.

— Несмотря на утонченные черты наших лиц, дамы не балуют нас вниманием так, как тебя, — грубо льстит Апраксину Трубецкой, и оранжевые глаза Олега вспыхивают от гордости.

— Это мы проверим чуть позже, — произносит он заговорщицким тоном и подмигивает. — А вначале — музей?!

— Будь так любезен! — прошу я. — Хочу услышать историю Великих Родов из первых уст!

— Мудрое решение, учитывая твое происхождение! — замечает Олег, не в силах удержаться от неуклюжего укола.

Трубецкой сжимает мой локоть, удерживая от резкого ответа, но я лишь широко улыбаюсь, потому что слова Апраксина меня не трогают. Мне теперь все равно. Пусть хоть бастардом в лицо называет.