Все прочие личные сообщения и многочисленные комментарии к моей персональной странице я не читаю. Пресс-служба Рода знает свое дело, и я вряд ли смогу с ней сравниться. Впрочем, кое-что интересное в этом мусоре все же есть.

Стихи. Их я не перепутаю ни с какими другими. Черноокая богиня по имени Кара читала мне их в посольстве Темных, а затем… Вспоминая ту ночь, я ощущаю легкое возбуждение, которое сменяется предвкушением.

Отправляю в ответ приватное сообщение, в котором содержится всего лишь одна фраза: «Стихи нужно читать под луной на тихих улочках Москвы» и отбрасываю смарт в сторону — Великий Князь уже ждет.

Конибродский почтительно встречает меня и провожает до двери в кабинет Великого Князя. После обретения Дара его отношение ко мне разительно изменилось. Парень понял, что я здесь надолго, и легкая надменность сменилась столь же легким, едва заметным подобострастием.

Шувалов курит сигару, развалившись в кресле и положив ноги на стол. Он облачен в спортивный костюм и футболку. Я застываю от неожиданности — таким я Князя еще не видел.

— Присаживайся, не стесняйся! — приглашает он, не глядя на меня.

Старик занят: он выпускает в потолок семь дымных колец и пронзает их тонким серым копьем. Я терпеливо жду и с вожделением смотрю на поднос с дымящимся кофейником.

— Угощайся! — предлагает Князь, отрешенно наблюдая за распадающимся дымовым миражом. — И завязывай с алкоголем и бабами! Может случиться, что тебе придется сражаться. Прямо с утра. И веселая ночка может обернуться смертью, нелепой и глупой!

Я мог бы сказать, что вчерашняя ночь — часть моего плана по обретению долгожданной свободы, но снова молчу. Молчу и виновато улыбаюсь.

— Девчонки хотя бы того стоили? — спрашивает Князь и, наконец, удостаивает меня вниманием.

— Откуда вы знаете?!

— Ты забыл, что я руковожу Тайной Канцелярией?! — на губах Шувалова возникает ироничная усмешка. — Я знаю о твоих намерениях, еще до того, как они возникают в твоей легкомысленной голове! Не говоря уже о свершившихся событиях!

Старик выдерживает театральную паузу, глядя на мое обескураженное лицо, а потом заливисто смеется.

— Только что Апраксин-старший звонил, — говорит он. — Девчонки ему все доложили: сколько раз, в каких позах и комбинациях, как долго и как страстно…

— Хватит! — резко прерываю его я, лишь разыгрывая раздражение: на самом деле эти уколы ничуть меня не трогают.

— Ладно! — Шувалов тушит сигару и примирительно поднимает руки. — Я просто хотел сообщить тебе, что Апраксин готов отдать за тебя любую из своих дочерей! Или подложить тебе в постель их всех, оптом!

— Хочет внуков с оранжевыми глазами? — уточняю я.

— Да, о твоей особенности он уже знает…

— Скоро подобные предложения посыплются от всех?! — высказываю очевидную догадку я.

— Апраксин, конечно, шутил, но в каждой шутке есть доля правды! — Шувалов подмигивает. — Можешь забыть о нашем уговоре и размахивать членом направо и налево: цвет твоих глаз по наследству не передастся, и твои бастарды не смогут претендовать на членство в нашем Роду.

— А вот это прозвучало обидно! — говорю я, наливая себе следующую чашечку кофе. — Я больше не представляю ценности для Рода?!

— Саша, запомни раз и навсегда: мне нужен ты, а не твоя сперма! — раздраженно отвечает старик, мгновенно растеряв веселость. — Хотя я и не знаю, кто ты есть на самом деле!

— В каком смысле?!

— Твои предположения оправдались: мы нашли еще двух клонов. Точнее, нашли сведения о них в полицейских архивах. Желтоглазого убили три года назад в Ростове, а оранжевоглазого — пять лет назад в Выборге. Первый был мальчиком по вызову, второй — беспризорником и уличным воришкой. Убийства остались нераскрытыми. Выглядели пацаны не на твои восемнадцать лет, а примерно на пятнадцать и тринадцать, соответственно. Эксгумацию уже провели, завтра приступим к генетическому анализу. Но и без него ясно, что ваш геном совпадает, и все твои выявленные копии рождены примерно в одно время!

— И когда будет результат? — спрашиваю я и отгоняю мысль, что рожден вовсе не женщиной.

— Неделя или около того, — Шувалов пожимает плечами. — Этот результат ничего нам не даст! С его помощью мы все равно не узнаем, как вы все появились на свет!

У меня есть еще семь дней. Максимум — десять. Когда информация о клонах попадет к Главам Великих Родов, меня убьют. Убьют на всякий случай, чтобы нейтрализовать даже призрачную угрозу. И скрыться теперь не получится ни у меня, ни у остальных клонов, если, конечно, они еще живы. Старик это хорошо понимает, потому и дает совет взять от жизни все. От недолгой оставшейся жизни.