Гелла, оклемавшаяся Тьма и Хастл бросились к нему. Замелькали удары. Перевёртыши терзали бессмертную плоть голиафа. Пытались обезвредить теперь его руки.

Я помогал как мог. Использовал телекинез. Колол копьем и тут…

Меня накрыло. Ощущение, которое я уже испытал однажды. Память. Чужая и одновременно моя собственная начала вливаться в сознании. Время будто замедлилось. Это как пресловутое «жизнь пролетела перед глазами». Моя и одновременно не моя. Второй. Он был убит.

Среди множества сцен, с момента когда наши биографии разошлись, одна последняя. Второй говорит с Первым по поводу текущего боя и помощи нам, а затем… Темнота. Второй даже не понял кто его убил.

Меня изнутри душил бессильный гнев, но надо было добить голиафа. Я снова телекинезом помешал монстру подняться. Гелла пыталась оторвать ему голову. Пронзала шею когтями раз за разом. Голиаф потянул руку к суккубе, но…

— Застынь!

Ещё одного мгновения промедления Гелле хватило. Вместе с Тьмой они рванули голову монстра от тела. Даже силы двух перевертышей с трудом хватало, чтобы отделить башку костяного рыцаря. Отдельные нити и мускулы монстра словно живые цеплялись друг за друга. Срастались с чудовищной скоростью.

— Помоги! — рявкнул я Хастлу и сам бросился резать длинным кинжалом бессмертную плоть.

Общими усилиями мы обезглавили тварь. Причем тело продолжило двигаться, но уже заметно медленнее и не представляло былой опасности.

Я бросился ко Второму. У его тела с бешеным взглядом стоял Олдана, водя мечом из стороны в сторону. Ждал атаки незримого врага. Из ушей мага текла кровь. Наверное отдача от слишком быстрого перемещения.

— Что произошло?! — крикнул я Арайту, который уже выпустил наружу свой магический глаз.

— Удар с тыла, — ответил Райдхор. — Кто-то замаскированный магией. Я с трудом мог видеть его контуры даже этим глазом.

У Второго было пробито основание затылка. Выпад чем-то острым. Однако много времени пока не прошло. Есть надежда, что ещё не поздно. Я попытался использовать целебную магию, но заряд просто отказывался цепляться за тело Второго.

«Я тоже уже пробовал, брат», — с горечью произнёс Первый. — «Не выходит. Даже пытался обойти систему ограничений, но… заклятье вообще не распознает цель».

Значит все? Так… просто. Мы даже не увидели врага.

— Отойдите, — снова раздался голос ведьмы, причём сейчас это был не магический приказ.

Ульма склонилась над Вторым. Сняла перчатку с левой и тонким пальцем подняла веко. Взгляд пуст. Уже хорошо знакомые мне глаза свежего трупа с моим лицом, если забыть о шрамах. Смотреть на такое жутко.

Глаза ведьмы вдруг вспыхнули бело-голубым. Сияние озарило все её лицо. Она положила татуированную мелкими письменами ладонь на лоб Второго и голос ее грянул словно тысячи разбившихся вдребезги стёкл:

— Живи! Приказываю тебе жить!

И тут, закрыв глаза, я увидел магию ведьмы. Она была словно светящаяся голубоватая дымка, исходящая из головы Ульмы. Голос Йорга. Кажется, так называлась эта способность. Мерцающий туман мгновенно заполнил тело Второго. Он пронизал его самые крупные нервы, собрался в поврежденном мозгу и двигался. Двигался сам по себе. Вот значит как работает эта способность. Магия проникает в нервную систему, воздействуя одновременно на мозг и тело жертвы.

Второй «ожил». Вопреки критическим повреждениям мозга, его тело слегка шевельнулось. Нервная активность возобновилась. Это было ужасное зрелище. Второй хрипло застонал, дергаясь словно под разрядами тока. Однако магия Ульмы вернула в тело Второго некое подобие жизни. Возможно, сейчас заклинание воспримет его как подходящую цель.

Первый использовал магическое исцеление. Теперь оно сработало.

Хриплый стон Второго превратился в крик. Он заметался на полу и Гелла по моей мысленной просьбе попыталась аккуратно подержать его. Заодно она старалась обезопасить Второго от личинок.

— Он будет в порядке? — спросил я у Ульмы.

— Да, — слегка хрипло ответила она.

Было ощущение, что ведьма потратила много сил на эти манипуляции.

— Очень вовремя ты вмешалась, — отметил я.

— Вспомни об этом, маг, когда будешь решать нашу судьбу, — добавила ведьма.

Ну я и не ждал от неё приступов альтруизма. Однако теперь был рад, что не прикончил их с Хастлом после пробуждения Ксанафии.