— Привет, — говорит она слегка охрипшим от сигарет и выпивки голосом. — Я Саян.

— Очень рад, — бормочу в ответ я.

— Можно я сделаю себе кофе? — спрашивает она Мэтта, направляясь к чайнику.

— Валяй, — отвечает Мэтт, — только по-быстрому. Нам с Джеком через полчаса уезжать в Бристоль.

Она немного теряется. — А…

— Моей маме исполняется шестьдесят. Хотим сделать ей сюрприз. Я же вчера тебе говорил, помнишь?

Нет, она не помнит, да и откуда? Если не ошибаюсь, это уже десятая вечеринка, которую Мэтт устраивает своей матушке в честь шестидесятилетия. Неважно. Девица говорит, что поторопится. Какое-то время я сижу рядом, слушая, как небольшая вежливая беседа сокращается до двух фраз. Потом извиняюсь, говорю, что мне надо собрать сумку для поездки в Бристоль, и ухожу. Мэтт подмигивает мне в признательность за мое добровольное участие в представлении. Не могу заставить себя подмигнуть ему в ответ. Откровенно говоря, он меня немного взбесил. Да, конечно, это зависть. Он сидит на кухне с девушкой, которую трахал всю ночь, и теперь она так благодарно на него смотрит. А моя где? Да, интересно знать. Эй, Эми! — так и хочется крикнуть ей. — А моя где?

Неудовлетворенность и разочарование гнетут меня весь день. Поначалу мне удается их игнорировать. Но недолго. В субботу вечером иду выпить вместе с Хлоей, Мэттом и компанией. Когда Хлоя спрашивает, как у нас прошло с Эми, я отвечаю: «Нормально». Она хочет узнать подробности, но я резко обрываю разговор. Потом напиваюсь и подкатываю к какой-то девчонке. Только ничего не получается, и домой я еду один, на такси.

Конечно, я прекрасно понимаю, что это Знак. То, что произошло между мной и Эми, сильно пошатнуло мою уверенность. Я все делаю правильно, но ни хрена не выходит. Что это значит? Неужто Мэтт прав? Или я теряю форму? А может, мои холостяцкие деньки клонятся к закату? И Эми меня захомутала?

Ответы на эти вопросы у меня есть, и мне они не нравятся.

Днем в воскресенье иду с Мэттом перекусить в «Зак». Мэтт говорит, что мне пора забыть о ней и расслабиться. Обычная неудача, и не стоит на ней зацикливаться. Так и сделаю. В пятницу мне предстоит встреча с Маккаллен, вот о чем я должен думать. Но, вернувшись домой, нахожу на автоответчике сообщение от нее: она не сможет прийти, так как уезжает в Глазго — Джонс там выступает на каком-то вонючем студенческом рок-фестивале.

К утру понедельника понимаю, что у меня проблема. И у моей проблемы есть имя — Эми. То и дело ловлю себя на том, что пялюсь на телефон. Себя не обманешь — у меня просто руки чешутся ей позвонить. Не понимаю. Пытаюсь проанализировать свои чувства. Вдруг осознаю, что я очень зол, — и это хорошо. Я зол на нее, что ей удалось меня обмануть. И на себя, что не смог довести дело до конца. Я в ярости! Ведь я же ей нравлюсь, чего еще ей надо?

Нет, звонить не буду.

Но, как оказалось, в этом нет необходимости.

В среду вечером сижу в гостиной. Слушаю радио, читаю газету. Звонит телефон, включается автоответчик: «Привет, Мэтта и Джека сейчас нет дома. Пожалуйста, оставьте сообщение после сигнала. Мы вам перезвоним».

Гудок, и голос говорит:

— Ребята, привет. Это Эми. Надеюсь, у вас все хорошо. Сообщение для Джека. Просто звоню, чтобы…

И тут, сам не знаю почему, я беру трубку и говорю:

— Привет, Эми. Как дела?

Положив трубку и взглянув на часы, лишаюсь дара речи: мы разговаривали больше часа! Но удивление объясняется еще и тем, что я ей предложил и на что она согласилась: ужин, у меня дома, в пятницу вечером. Здрасссьте! Кто тут собирался вычеркнуть ее из своей памяти и жизни? И кто тут никогда в жизни, ни за что на свете не собирался приглашать ее снова на свидание?

Та-а-а-к, кажется, я в жопе.

Я в жопе… но радостно улыбаюсь.

Нормально… Что бы это значило?..

Звоню своему приятелю Филу. Он работает шеф-поваром, и за ним должок — я ему в прошлом году устроил свидание с Хлоей. Долг платежом красен. Заказываю ужин на две персоны из трех блюд с доставкой ко мне в пятницу днем. Без лишних изысков, чтобы можно было засунуть все в холодильник и разогреть, когда приедет Эми. Чтобы показать ей, какой я классный парень — и готовить умею, и на все руки мастер.

Заметано.

Все будет клево.

Я свою женщину заполучу.

На ошибках учатся.

Наступает пятница. Эми приезжает вовремя. Я стараюсь вовсю. Она хочет романтики? За этим дело? Пожалуйста! Я стану Ромео. Стол накрыт. Шторы задернуты. Мерцают свечи. Элла Фицджералд поет про любовь. Подавая еду (от Фила) и наливая вино (от Мэтта), я и сам начинаю верить во все происходящее.

Но не совсем. Я снова Лихой Джек.

Мы пьем вино.

Едим жаркое.

Я вас хочу… и все такое.

Но моего цинизма хватает ненадолго. Может быть, виной всему спиртное. А может, у меня не такой уж стойкий иммунитет к вину при свечах в обществе красивой женщины, как я полагал. А может, объяснение в том, что посередине ужина она встала и поставила диск Кэт Стивенс — музыку, которую все мои знакомые терпеть не могут, а я обожаю. А может, все потому, что она мне нравится. Наш разговор явно свидетельствует о падении моих хищнических навыков. Он не прекращается ни на минуту. Одна тема плавно переходит в другую, и так без конца. И я должен признаться: Эми — находка. Я не могу вспомнить, когда в последний раз столько говорил, разве что в глубоком детстве — детская фантазия неуемна. Ни с Хлоей, ни даже с Мэттом я столько не разговаривал.

— Почему ты ее бросил? — спрашивает она, скидывая туфли и усаживаясь рядом со мной на диване.

Она только что закончила рассказ о своих любовных похождениях, о своем бывшем, и теперь настала моя очередь. Чувствую, что замыкаюсь в себе. Я не слишком хорошо умею рассказывать о Зое и о причинах нашего разрыва. С тех пор как мы разошлись, я старался избегать разговоров о ней. Слишком личная тема, и слишком много она обо мне раскрывает.

— Потому, — говорю я.

— Ты же не можешь бросить человека, с которым встречался два года, просто «потому». — Она внимательно смотрит на меня, качает головой. — Хотя, наверно, можешь.