— Да чо ты ему объясняешь, — язвительно заметил председатель. — их поколение зажралось с интернетом, а вот во времена мой молодости подобный глянцевый журнал, да с этакой красоткой на обложке, ценился как не знаю чо! В армии если, так не меньше чем за посылку из дома с салом выменять можно было!

— Ну, с этой стороны я не рассматривала, конечно… — Смутилась Галка. — Но да, Манина мордашка на обложке это беспроигрышный рекламный ход. Да хорош журнал теребить и читать, успеете ещё насмотреться! В кои то веки собрались вместе, вы бы ещё в гаджеты уткнулись, как раньше! Всем достанется, сказали же, и даже не по одному экземпляру! У нас шашлык подгорает в конце концов, кто за ним смотрит?!

Народ кое как успокоился, с сожалением убрав журналы подальше, слова Олега о автографах цесаревен и о том, что эти номера скорей всего станут раритетом — не прошли мимо ушей. Ну а почитать, внимательно и вдумчиво — следовало всё-таки на трезвую голову, а никак не сейчас. Переключились на шашлыки, не забывая о остальных блюдах, не говоря про настойку Егора. И как это всегда бывает, постепенно общий разговор разбился на несколько отдельных бесед.

Серёга зацепился языком с Захаром, Председателя беспокоило то, что радиофикация империи протекала лавинообразно, вот только месяц назад в эфир вышла Гатчина, а сейчас не протолкнуться — звучат позывные Москвы, Екатеринбурга, Новгорода, Самары и прочих городов нашей необъятной родины. Да что там говорить, если они сами транслируют музыку (тщательно подбирая репертуар, отдавая предпочтение классике и дуэту «Маша и Дуняша»), а из Гатчины каждый день передают несколько коротких новостных программ, с кратким освещением ситуации в стране и мире. И небольшую, но занимательную передачу на православную тематику «Воскресная проповедь». Причем предваряемую музыкальной заставкой со столь знакомыми всем попаданцам аккордами и словами:

'Деревянные церкви Руси

Перекошены древние стены

Подойди и о многом спроси

В этих срубах есть сердце и вены

Заколочено накрест окно

Молчаливо убого убранство

Но зато старым стенам дано

Мерить душу с простым постоянством'. Чёрный кофе

— А чо не нравится то? — Не понял участковый претензий Захара. — Я тоже слушаю, подсел и на новости, и на «воскресную проповедь». Прямо как у нас там было, подожди ещё, скоро сеть харчевен по всей стране откроется, там радиоприемники везде поставят и репродукторы выведут перед зданием, и внимание привлекать, и народ просвещать.

— Да не, всё нравится! — Захар поковырялся вилкой в салатике и поднял глаза на Серёгу. — Даже больше, всю жизнь к церкви относился, сам понимаешь, вначале атеизм при советской власти, потом воочию насмотрелся на кинувшихся окучивать паству попов, вернее кошельки прихожан, никакого желания приобщаться не было. А тут и в церковь хожу, вначале из-за проповедей Саввы, теперь вот передач жду с проповедью, как бы не больше чем новостей. Выходит, что не всё так однозначно с православием, если разобраться?

— Они ещё сами не разобрались, Михалыч. — Ободрил Сёрега. — А вот то, что после нашего появления православие станет другим, это несомненно. Такой рычаг, как религия, власть просто так из рук не выпустит. А Павел Петрович, по всей видимости, знатного пинка святейшему синоду отвесил, после внезапно открывшихся обстоятельств, поэтому начались подвижки. Не без указаний сверху, нашел о чём беспокоиться…

— Меня, Серёга, беспокоит больше то, с какой скоростью внедряется радиосвязь! За церковь то я рад, если так поворачивается!

— Ты чо, Захар, прогрессу не рад? Всё сейчас начнется: фотографию, патефоны и радиосвязь планируем в сети харчевен народу показывать и приобщать. А на заводах уже и телефоны поставили, не везде, но есть.

— Вот это и тревожит, так бы, если по тихому, могли радио как козырь придержать. А сейчас неизбежно вначале информация о нём утечет недругам, а потом дело времени, когда и технология!

— Это не ко мне, — развел руками Серёга. — это хитрый план Павла. Может, на продаже радиоприемников планирует заработать, не зря технологию нарабатываем на массовое производство и внедрение. А может и на пропаганду с нашей колокольни рассчитывает, после широкого распространения гаджетов по всему миру. А скорей всего и то, и другое. Он император, ему виднее!

Глава 22. И люди придумают водку, напалм и носители атомных бомб…

Южный Урал, ноябрь 1797 г.

Ещё в конце октября осенняя распутица приказала долго жить, а затем выпал снег и во все стороны потянулись санные обозы. Горно-заводской округ, и до этого не голодавший — завалили экзотическими для Урала товарами из Персии и Средней Азии. Слова императора о мире и торговле с Азией — живым подтверждением реализовывались на столах простых подданных. А то, что известие о феномене попаданцев из двадцать первого века разлетелось по всему миру — этот самый мир повергло в глубочайшее изумление. Грозившее обернуться в будущем совсем другими политическими раскладами и альянсами. Та же Османская империя, в свете таких новостей — даже против массовой депортации из Крыма нежелательных для России элементов не возражала. И вообще вела себя подозрительно тихо, после того, как их дипломатическая миссия вернулась из Санкт-Петербурга.

Впрочем, депортировали неблагонадежных инородцев не только к туркам, тот же грандиозный Павловский план по преобразованию природы требовал множества рабочих рук, и армия эти кадры предоставила. Военные трибуналы о презумпции невиновности и уж тем более об адвокатах не ведали, и всех, не соблюдающих законы империи — отправляли в трудовые лагеря. А учитывая причастность этих инородцев к работорговле славянами — срока раздавали щедро, от двадцати пяти до пожизненного. Закон и порядок насаждали железной рукой, по принципу коллективной ответственности — помимо сельского хозяйства обеспечили промышленное освоение Новороссии и строительство верфи в Николаеве бесплатной рабочей силой.