Я люблю Италию.

В комнате было темно, но недостаточно, чтобы избавить ее от комплексов. Когда Таль стянул с нее трусики, дрожь вернулась к Мише. Теперь его брюки упали на пол, затем он снова оказался на ней, блуждая по ее коже пальцами, а губами по ее плечу.

— Как ты узнал? — прошептала Миша, приблизив губы к его уху.

— Хм?

— Откуда ты знаешь, что он давно ко мне не прикасался?

— Из-за этого, — голос Таля превратился в шипение, а затем его длинный палец снова оказался внутри нее, двигаясь туда-сюда. Ее спина выгнулась над кроватью.

— Из-за моей реакции? — выдохнула она, впиваясь ногтями ему в плечи.

— Нет, потому что ты такая узкая.

— Что!?

—Ты очень узкая. Ты говорила, что вы вместе восемь лет? Эту киску точно не трахают регулярно. Жаль, но не беспокойся. Я наверстаю твои потерянные годы, — пообещал он, присоединяя второй палец к первому.

Майкл никогда так с ней не разговаривал;никтоникогда так с ней не разговаривал прежде. Конечно, они баловались легкими грязными словечками, но не слишком. И точно не в последнее время. Поэтому, оттого, что кто-то так буднично говорил о ее «киске», послало по ее телу дрожь.

— Как ты узнал, что я приду сюда с тобой? — продолжила Миша. Язык Таля прошелся по ореолу соска, затем по выпуклости груди.

— Я способен различить одиночество, — прошептал он в ответ.

Это прозвучало бы удручающе, если бы не его восхитительный язык и пальцы. Они заставляли забыть обо всем. О ее прошлом, о ее будущем, о ее настоящем. Одним махом. Все, что сейчас существовало, — это этот мужчина, эта спальня, эта кровать.

Он довел ее до грани оргазма, затем остановился. Под ее протестующий стон Таль встал на колени между ее ног. Взяв ее за колено, он прижал его к своему бедру. Она все еще спускалась с высоты, на которую ее отправили его пальцы, так что, только когда он прижался к ней и толкнулся внутрь, Миша поняла, что происходит. Она замерла, запаниковала, хотела попросить остановиться — «Стой, я не готова! Это делает все реальным!»— но потом было поздно. Он уже наполнил ее до конца.

О. Мой. Бог. Я и забыла, что они бывают разных размеров.

— Подожди, подожди, подожди, — выдохнула она, надавливая на его плечи. Движение его бедер остановилось.

— Ты в порядке, — заверил он ее, целуя и посасывая чувствительное место под ее ухом.

— Не думаю, что это произойдет, — теперь она хватала ртом воздух, извиваясь под его тяжестью.

— Почему?

— Потому что у тебяогромныйчлен.

Таль громко рассмеялся, вызывая смех и у нее, и в момент отвлечения он толкнулся вперед. Внезапно ее бедра обдало огнем. Смех Миши перешел в крик, и она была почти уверена, что от ее ногтей на его коже выступила кровь.

—Твою. Мать,— сумела выдавить она, дрожа так сильно, что зубы стучали.

— С тобой так хорошо, — простонал он, вжимаясь бедрами в ее бедра. Растягивая ее сильнее.

— Я… гм… — мыслей, видимо, уже не осталось.

Она начала расслабляться, и Таль воспользовался этим. Движения его бедер набирали скорость. Толчки — силу. Миша вскрикивала в такт его ритму, его танцу. Шагов она уже не помнила — он ее вел. Таль приподнялся, откидываясь на колени, и она закрыла глаза, облизывая губы.

— Бл*ть, хотел бы я, чтобы ты видела себя такой, какой я вижу тебя, — сказал он ей, держась руками за ее бедра и притягивая на себя.

— Хотела бы я чувствовать то, что чувствуешь ты, — ответила Миша.

— Открой глаза.

— Что?

Таль внезапно сжал ее челюсть, почти до боли, и повернул лицом к себе. Открыв глаза, она увидела, что он смотрит на нее сверху вниз. Удерживая ее неподвижно, он упивался ее видом.

— Не закрывай глаза, — скомандовал он, но руку опустил.

Взгляд Миши задержался на его плечах, груди. На капельках пота, струившихся по его телу и петляющих в линиях и очертаниях мускулов. Чем бы Таль ни занимался, это, должно быть, требовало от него поддержания себя в форме. Ее глаза следовали по линиям вниз, к прессу и четко очерченным косым мышцам живота. И ниже, к единению их бедер, наблюдая, как он входит в нее и выходит.

— Боже, ты потрясающий, — выдохнула она, облизывая губы. Он усмехнулся.

— Всегда пожалуйста.

Он врезался в нее так сильно, что она не могла мыслить ясно. Она никогда не занималась таким сексом, никогда еще так не трахалась. Это было страшно и удивительно, и намного превосходило все ее ожидания. Он даже не пробыл в ней так долго, а она уже чувствовала расцветающий в глубине тела оргазм.

— Твою мать. Бл*ть, — закричала она, ее руки двинулись к груди, сжимая ее.

— Мисс Рапапорт, кажется, вы сейчас кончите, — сообщил он.

Она не стала поправлять его, относительно своего семейного статуса.

— Да, — выдохнула она.

— Хм, еще нет, — прошептал он.

Он вышел из нее, и она на самом деле вскрикнула от потери. Она так долго ощущала пустоту, что хотела быть всегда наполненной им. Но прежде чем Миша успела пожаловаться, он лег на нее и небрежно поцеловал. Она вздохнула, касаясь его губ, проводя пальцами по его гладким плечам.