– Да пошел ты, не трогай меня, – он отпрыгнул в бок, как ужаленный, и тут же набросился на меня.

Ошарашенный такой грубостью я не нашел слов, чтобы ответить. Меня поразило не то, что юноше принадлежал загрубевший голос взрослого мужчины, а то, с какой злостью и отвращением он отнесся ко мне. Будучи бездомным, ты привыкаешь, что мир смотрит на тебя, либо виновато отводя взгляд, либо высокомерно поджимая губы. Взгляд парня был полон отвращения – чувства, которое ты можешь долго игнорировать, но которое рано или поздно настигнет тебя.

– Ты кто такой, чтобы трогать меня? Ты знаешь, сколько стоит эта куртка? Ты в жизни столько в руках не держал. Что тебе нужно, денег? Да пошел ты, мразь. Пошел отсюда, я сказал!

Я опешил. Все, что я хотел, так это указать насколько расточительным было разбрасываться едой. Я даже не думал просить денег, ведь знал, что человеку с таким видом, какой был у меня, никто и не подумает подать. Алкаш с похмелья, да и только – вот что сказал бы каждый встречный. Я же хотел, чтобы юноша проявил уважение к еде и тому, кто ее приготовил.

Когда загорелся зеленый, парень рванул от меня через дорогу, словно от прокаженного. Будучи уже на другой стороне дороги, сквозь шум от автомобилей я расслышал, как он рассказывал по телефону о бомже, что набросился на него и чуть не стащил телефон.

Я усмехнулся и зашагал по направлению к своему укрытию. Стащил телефон, видите ли. Хамло и трус. Грубых людей я встречал часто, еще чаще я встречал равнодушных. Но встречались и те, кто относился ко мне со снисхождением. К примеру, Валя Кофеварка всегда угощал меня кофе. Как-то он объяснил, что цена напитка на самом деле копеечная, поэтому подарить мне чашечку горячего напитка ему не составляло труда. Жанна Сортирщица всегда старалась не замечать, когда я прошмыгивал по утрам в туалет. Слесарь, несмотря на доставляемые мной неприятности, всегда находил мне работу.

Был в моей жизни еще один благодетель – парнишка двенадцати-тринадцати лет, который по несколько раз в неделю заносил мне ссобойки из бутербродов с колбасой и сыром, которые он, видимо, не съедал в школе.

В раздумьях о благодетелях я добрел до своего пристанища – перехода у метро Тимирязевская. Спускаясь по лестнице, я словил на себе взгляд Кофеварки. Он рассчитывал девушку и потому ответил мне коротким кивком, заметь который покупатели бы и не подумали, что мы знакомы. Чтобы не мешать ему работать, я спустился по лестнице и облокотился на стену.

Голова все еще гудела, но я чувствовал себя значительно лучше. Правда, как часто случается, стоит тебе почувствовать облегчение, как сразу же возникнут другие проблемы. В противоположном конце перехода я заметил такого же, как я, неотесанного, с зарослями на лице и в грязной одежде. Он сидел на походном стуле с табличкой возле ног. Рядом с ней лежала шляпа, в которую проходящие бросали мелочь. Мою мелочь.

Немощь как рукой сняло. Я подорвался и в мгновение ока оказался возле незнакомца с табличкой. Вырвав ее, я схватил его за грудки и так сильно тряханул, что он повалился на пол.

– Ты еще кто такой? Это мой переход!

– Ишь чего! Не твой он!

Незнакомец оказался не из робкого десятка и, подорвавшись, со всей силы ударил меня по лицу. Правую щеку уже во второй раз за день обдало жгучей болью. Сцепившись, мы повалились на пол. Я взобрался ему на грудь и сильно сжал руки на шее. Он же своими длиннющими худыми руками обхватил мое лицо и принялся давить на глаза. Проходящие люди что-то кричали. Кто-то порывался вызвать полицию.

Я сдался первым и, отпустил противника. Мы оба тяжело дышали. Было видно, что и он бухал накануне. Опираясь о стену, я поднялся.

– Ну и что ты тут делаешь?

– Живу теперь. Меня сюда направили.

– Кто же?

– Начальник, – и прочитав на моем лице недоумение, добавил: – Магистр.

Я не верил своим ушам. Когда я возвратил долг Магистру, он пообещал, что решит мою проблему. В последнее время переход стал приносить денег все меньше, и часто мне не хватало не то чтобы на жизнь, но и на налог. Я был уверен, что Магистр снизит налог, но только не то, что он пошлет еще кого-то в мой переход.

– Ты Моне? – спросил пришлый.

Я кивнул.

– Я Виктор Павлович, но все зовут Баяном.

Он протянул руку, но я и бровью не повел. Внутри меня все еще кипела злоба к непрошеному гостю. И если бы я наверняка знал, что справлюсь с ним, тотчас повторил бы попытку задушить его.

– Меня предупреждали, что ты будешь нам не рад.

– Кому это нам?

– Мне и Косому. Он у другого выхода дежурит.

Не дослушав его, я заковылял к северной лестнице – той, что вела к автобусной остановке. Обычно с того места я и начинал свой рабочий день. И именно там, на ступеньках, расселся молодой парень в длинной телогрейке. Возле его ног стояла банка из-под кофе, а на глаза были надеты темные очки, подсказывающие, что у моего новоиспеченного соседа имелись проблемы со зрением. Я остановился вплотную к нему, задев банку.