Позднее земли Ивашки Бубнова и мельницу прибрали к рукам Никольские крестьяне, дерзость которых зашкаливала. Они устраивали разборки по всем близлежащим деревням. Даже шестовались до Бочкарёво и Мезенцева (позднее обе деревни объединились, и появилось единое наименование – Сидорово) и ставили их на место, если те забирались на их земли на другом берегу. Когда заехали первые строители посёлка, остров был засеян их пшеницей. Однако боясь за свой урожай, вскоре они прекратили посевные работы, зарастили остров травой и в дальнейшем заготавливали там на зиму сено. Но своих коров ещё долго на лето перегоняли на речку Черепаниху за отстой. Хотя сами они новое название ещё долго не признавали и говорили: «Поехали в Нижнюю речку».

Однако вернёмся к истокам строительства посёлка. Всему есть свой час, и пришло то время, когда данный участок заинтересовал руководство Ленского объединённого речного пароходства. Для создания дополнительного затона ничего гениальнее и выдумать было невозможно, чем соединить остров с берегом.

Решение было принято, и в 1953 году начали заготавливать лес и расчищать площадку для будущего населённого пункта. Сергей Никитич Казанцев заложил первый камень, и его бригада приступила к строительству.

Сергей Никитич Казанцев. Родился 6 октября 1922 года в городе Петровск-Забайкальск. В годы Великой Отечественной войны за проявленный героизм и мужество награждён медалями и орденами. Работал в Киренскстрой-конторе ЛРП, кем и был назначен старшим производителем работ Бубновского стройучастка, построил всю инфраструктуру посёлка.

Но с сооружением дамбы произошли небольшие трудности. Несмотря на то, что в работе было задействовано до двухсот лошадей, долгое время никак не удавалось перекрыть этот участок. Тогда Сергею Никитичу пришла в голову замечательная идея. В деревянных баржах уже не нуждались, так как появились металлические, и поэтому решили их затопить. Они стали задерживать камни, и в итоге всё-таки получилось соединить берега.

За свою идею по возведению дамбы и строительству посёлка Казанцев приобрёл высокий авторитет. Всё время работал в Киренской РЭВ бригадиром плотников и мастером.

На краю яра стоял старинный особняк деда Дмитрия Павлова. Огромная ограда на массивных деревянных столбах нависала прямо над речной пристанью.

Он был высокого роста, с бородой, человек не очень общительный, суровый, с дерзким характером, и люди его побаивались. Работал он бакенщиком, грёб вёслами до Никольского семафора и по пути зажигал бакены. Люди поговаривали, что он потомок богатой купеческой семьи. Однако доподлинно никто не знал его происхождения, и все разговоры оставались лишь на уровне слухов. Над гаванью стояло несколько побелённых частных домов, которые заселяли якобы его холопы. Но также аргументировать никто этого не мог, и подтверждений данная концепция не нашла. На самом деле, как выяснилось позднее, Дмитрий Павлов занимал высокий пост в государственном аппарате в Москве, и тёк возле его рабочего стола ручей журчащий, из которого не напиться воды было просто невозможно.

Зашёл как-то в его кабинет человек, который также с его помощью утолял собственную жажду из этого ручья, и предупредил, что заинтересовались им компетентные органы. Вариантов, кроме как податься в бега, у него не оставалось. Укрыться решил подальше от центра и направился в Сибирь вместе со своими сыновьями. Где и как познакомился с Александрой Наумовой, история умалчивает. Однако она-то и стала его верной спутницей до конца его дней. Женщина она была деревенского уклада, крепкая, довольно-таки резкая, за словом в карман не лезла.

На первых порах Дмитрий над рекой построил землянку, и какое-то время всей семьёй жили в ней. Его сыновья к тому времени уже выросли, и они с Александрой воспитывали её детей. Позднее Павлов в верховьях реки Киренги, где они и проживали с Александрой до этого, демонтировал дом и, сплавив его по воде, поставил возле землянки, а ограду вывел прямо над берегом. Получилось очень даже оригинально. Распахали огород, разводили индюков и держали другое хозяйство. На краю ограды стояла беседка, на столе парил самовар, и они с Александрой тёплым летним вечером, любуясь открывшимся чудным пейзажем, пили душистый индийский чай. Ведь барские замашки никуда не денешь, и выделиться хоть чем-то из общей массы он считал необходимым.

Первое время работы в посёлке проводились на лошадях. Павловым была выдвинута инициатива и одобрена местным руководством: перенести конюшню из Шанхая (небольшой частный сектор, где была первая баня и столовая) и поставить её недалеко от своего дома, которую позднее местные жители прозвали «конюховская». Чуть выше построили небольшой домик типа сторожки, и он в нём находился, смотрел за лошадьми и подковывал их.

В 1954 году появились первые дома на улицах Суворова, Кутузова, Невского, к которым добавлялись новые и очень быстро застраивались. Народившемуся посёлку, который расцветал буквально на глазах, дали название Бубновка. Ведь история об Ивашке не умерла и дошла до наших времён, закрепив на века его имя островом, на котором летом труженики села Никольск косили сено. Чуть ниже есть ещё два острова, Свиной и Еловый, принадлежащие деревне Змеинова. В деревнях весной поля засевали, и огромные стада крупного рогатого скота могли затоптать будущий урожай. Поэтому на лето Никольские перегоняли своих коров в Бубновку к реке Черепаниха, а змеиновские – за свои острова на правый берег, где уходит дорога на Жерновный. Однако огромные полчища змей, которые плодились на острове Свиной и переплывали по воде на пастбище, постоянно пугали коров, и тогда туда заселили свиней, которые за несколько лет истребили пресмыкающихся. С тех пор этот остров так и называется – Свиной.

Как гласит народная молва, «то ли на радость, то ли на беду», в 1965 году в посёлке Бубновка появился на свет Божий я и любовался его красотами до четырнадцати лет. После восьмого класса мне вежливо объяснили:

– У нас не пенитенциарное учреждение, – и попросили поехать учиться в какое-нибудь профессиональное училище, что я и сделал.

Сообщение между населёнными пунктами осуществлялось летом речным трамвайчиком. Чтобы украсить поездку, работал буфет и звучал баян. Иногда пассажиры присоединялись к баянисту и пели песни, а кто-то и в пляс пускался.