Ходили слухи, что все началось во времена раскопок в западных горах. В забоях добывали то ли редкий минерал, то ли самоцветы. Вырыли много шахт, построили дороги и поселки для рудокопов и их семей, но потом все шахты почти одновременно засыпали, и никто больше в те горы носу не совал.

Местные рассказывали легенду про секретный лаз, открывавшийся раз в пять лет. Узкий туннель якобы вел в пещеру полную богатств. Уже давно эту легенду никто не воспринимал всерьез, и со временем она стала просто страшилкой для детей. Сказки-сказками, но путники, изредка, да проезжавшие через Астрок, клялись, что со стороны гор ночью иногда доносилось еле различимое стальное перестукивание.

Так, хватит мрачных историй!

Что же случилось с осиротевшими без забоев рудокопами? После закрытия шахт большинство из них разъехались на другие прииски, подшучивая, что для жизни в городе или другой работы они были слишком чумазыми. Немногие оставшиеся собрались в деревушке со странным названием Астрок. Брошенные селения поглотил лес.

Лес вообще был неотъемлемой частью жизни деревни, предметом почитания и страха. Лесорубы каждый день усердно рубили просеки и старались держать молодую поросль подальше от селения, но деревья иногда вырастали слишком быстро. Охотники ходили на промысел, но только группами. В одиночку даже бывалым стрелкам становилось в лесу не по себе. Про то, чтобы заходить глубоко в чащу никогда не возникало и речи!

— Звери там бродят не под стать нашим волкам и медведям. Да там просто страшно!

Спрашивать, про каких животных говорили охотники, считалось дурным тоном или просто люди боялись узнать правду.

Сэмуэль — отец Найджела как раз был одним из охотников, единственным, кто многие годы ходил на зверя в одиночку. Много раз его попрекали за это, но он лишь неловко отшучивался. Вот и в последний раз Сэм — так его звали в деревне, отправился на охоту один, когда вся деревня спала, и так и не вернулся. Его долго искали, но не нашли никаких следов — как будто сквозь землю провалился!

Теперь только Найджел ждал возвращения отца, он один сохранил веру в то, что Сэмуэль выжил. Неважно, что прошло уже долгих четыре года.

Часто, засиживаясь у окна далеко за полночь, мальчик всматривался в нависавшие облака, лесные холмы и узкую лесную тропинку. Его все еще не покидала надежда, что когда-нибудь он снова увидит столь знакомое, всегда улыбающееся лицо. Найджел не замечал, как наступает утро, а коварное время уносит воспоминания, теперь больше походившие на предрассветную дымку.

Мать Найджел совсем не помнил и ничего не знал о ней. В детстве он часто спрашивал про нее у отца, но тот находил отговорки, чтобы ничего не рассказывать. Шли годы, и чем старше становился мальчик, тем отчетливее видел, что воспоминания об утраченной любви приносили отцу слишком много горя. Пришлось ему поумерить пылкое любопытство.

Когда Сэм пропал, опеку над Найджелом взял его дядя. К нему-то мальчик и подошел с расспросами о папе и маме. Теперь, как никогда раньше, ему требовались ответы. Он собирался отправиться на поиски родителей и обязательно их отыскать!

Марк выслушал племянника и как-то странно на него посмотрел, словно не понимая, о чем вообще его спрашивали, потом развел руками и отрицательно покачал головой.

— Вот чудак! — про себя подумал Найджел. — Хотя чего тут удивляться? Все это так похоже на отца; он никогда не любил распространяться о прошлом и тем более говорить о маме.

Еще долгое время мальчик старался разузнать хоть что-то о своих родителях, но поиски всегда приводили в тупик. Он натыкался на неприступные стены, падал в бездонные ямы, завязал в зыбучей трясине, стоило ему только произнести слово «папа» или «мама».

«Здесь замешано колдовство или заговор», — отчаялся он после очередного провала и решил немного повременить с расследованием, откладывая его все дольше и дольше. С той неудачи прошло уже две весны…

Неуверенный, мягкий рассвет возвестил о начале нового дня. Тяжелая ночь прошла, а затянувшийся ливень, затопивший всю округу, закончился. Кошмары и полуночные страхи растворились в утреннем, добром свете. Солнечный луч, радостным бликом скользил по деревне, сверкая в окнах каждого дома, перепрыгивая от лужи к луже. С черепичных крыш еще струилась ленивая дождевая капель, но на небе, там, где вчера серыми громадами нависали тучи, теперь разливалась ясная лазурь. Деревня возвращалась к жизни. Со всех сторон слышались радостные приветствия.

Солнечный зайчик, навестивший, кажется, уже каждый дом в округе, добрался, наконец, и до окна Найджела. Длинноухий жизнерадостный зверек перепрыгнул с деревянного пола на стол, а потом на щеку мальчика, который нехотя потянулся, пытаясь избавиться от сонной неги.

Нужно было поскорее проснуться! Голоса на улице и приятный утренний свет говорили о том, что дождь закончился. Босиком шлепая по голому полу, Найджел подбежал к окну и стал с любопытством разглядывать улицу.

На протяжении нескольких недель, кроме сменявшихся дозоров егерей, на дороге за весь день показывалось не больше пары человек. Картина представала бессменная и печальная. С неба хлестали такие потоки, что вода разливалась по земле настоящими морскими волнами, создавая особенно страшные водовороты на перекрестках и возле таверны.