— Определились с заказом? — Спрашиваю будничным тоном, стараясь контролировать голос, который очень хотел задрожать.

Мельком смотрю на Женевьеву, которая сидит рядом с магом и пытается отодвинуться, как можно дальше, или притвориться элементом декора. Вот кого мне действительно жаль — её поданные подменили документы, попадаться на глаза проректору — буквально самоубийство.

Моя нервная система, видимо, совсем сдала, потому что, не дождавшись ответа, я разворачиваюсь к кофемашине и начинаю делать магу Эфира эспрессо. Очень сосредоточенно, двойной эспрессо, как никогда, проговаривая все пропорции, внимательно следя за каждым этапом, несмотря на то, что знаю всё на зубок. Руки дрожали, сердце грохотало в ушах, желудок неприятно болел от волнения. Что он здесь делает? Он за Женевьевой пришёл? Или… за мной? Они все вспомнили, или с самого начала ничего не забывали?

Нет-нет, это невозможно. Нужно успокоиться. Нельзя так поддаваться нервному потрясению, он просто не может меня помнить. Это лишь глупое совпадение, не более.

— Лия, ты что творишь? — Шипит на меня официант.

— М? — Отзываюсь я замедленно, чувствуя густой запах кофе. Поворачиваю голову к высокому, худому, рыжему парнишке. — В чём дело?

— Ты почему у клиента так и не узнала, что он будет? — Возмущается Кирилл.

Точно. Я так и не дождалась ответа. Но волнение и злость перевешивают, поэтому я только шиплю в ответ:

— Сама разберусь со своими клиентами. Говори, что нужно, или иди в зал и не мешай.

Официант смотрит в сторону проректора, явно желая сказать что-то ещё, но после взгляда на мага, только коротко говорит:

— Апельсиновый сок, пожалуйста.

На скоро наливаю сок, прогоняю Кирилла, возвращаюсь к эспрессо, всё не переставая думать о том, что он тут забыл и как бы остаться в живых. И вот если первое меня не касается особо, то последнее очень сильно волнует. Умирать так рано не было в моих планах.

Ставлю фарфоровую чашку перед магом, снова протираю руки. На этот раз уже с нервов.

— Хорошим барменам не всегда нужно говорить, чего вы хотите. Порой, достаточно просто взгляда. Вам повезло — я хороший бармен. — Объясняю своё поведение. На самом деле, выдумала какой-то бред. И, естественно, добавляю: — Если вы хотите, я приготовлю вам новый напиток.

Длинные пальцы обхватывают белоснежную чашку с ароматным напитком, чуть подтягивают к себе. Такие знакомые руки…

— Нет, я выпью. — Говорит спокойно таким знакомым, родным голосом. И спустя секунду добавляет: — Спасибо.

А я так надеялась, что перестала реагировать на него, что всё это давно переболело…

Мы снова переглядываемся с Женевьевой. Уверена, она уже тысячу раз пожалела, что пришла сегодня ко мне. В её глазах — непонимание. Как же я её понимаю. Глазами показываю, что сама ничего не знаю.

— Женевьева Дю Валон. — Медленно говорит проректор, после того, как отпивает крепкий напиток. — Давно не виделись. Вы явно повзрослели и похорошели.

— А вы, как всегда, умеете делать комплименты, магистр Эшфорд. — Отвечает синеглазая, копируя тон проректора. — И совсем не изменились.

Вот это у меня подруга, оказывается! Прямо-таки политик, лидер и боец!

Они не смотрят друг на друга, лишь прямо перед собой, но держаться так, словно сидят не в баре, а в дорогом ресторане друг на против друга. Вот что значит, люди, воспитанные в высшем обществе. Мне резко захотелось сделать что-нибудь простое: например, поесть жареной картошки прямо из сковородки, или поковыряться в носу.

— Вас было не так просто найти. — Оповещает магистр Эшфорд.

— А зачем вам меня искать? — Спрашивает Женевьева.

Ко мне пришли два клиента, пришлось бросить натирать и так чистые бокалы и подслушивать разговор, и заняться работой. Пока развлекала девушку и парня своими барменскими умениями, пропустила весь диалог. Было грустно, но не очень. Пока была занята делом, поняла, что мне нет дела до проректора и волноваться из-за его присутствия мне нет смысла. Он пришел к Женевьеве, не ко мне, мне не стоит даже думать о нём в таком ключе. Он же сам сказал, что всё, что было между нами для него — короткий интерес. Всё, интереса больше нет, значит, волноваться мне не из-за чего. Только если из-за самой Женевьевы. Она серьёзно рисковала ради меня, что её ждёт?

Когда я возвращаюсь на своё место, то натыкаюсь взглядом на ярко-зелёные глаза. Он смотрит на меня пристально и внимательно, как и тогда, в академии. Я сначала тону в изумрудах, но потом чудом беру себя в руки и спрашиваю:

— Что-то ещё?

Отрицательно качает головой. Что же тогда вы так на меня смотрите? Не могли же вы меня вспомнить.

— Камелия. — Зовёт меня Женевьева. Поворачиваю к ней голову. — Мне пора домой. Поговорим как вернёшься, хорошо?

Поговорим? Что-то произошло? Что ей наплел магистр Эшфорд? Я его самолично поколочу (как минимум — постараюсь)!