Шрифт:
А кот, надеясь на угощение, продолжал брести напролом уже по белой земле.
После экзаменов, результаты которых лишили Кольку стипендии в размере двенадцати рублей, Софья Михайловна вызвала его и странно мягко начала разговор, словно втиралась в доверие. Ей непременно нужно было знать всю арифметику Колькиного бюджета. Парень поддался располагающему тону и выложил как на духу, что стипендии и присылаемых маминых десяти рублей, из которых пять он отдаёт хозяйке комнатушки, едва хватает на обед в студенческой столовой за тридцать пять копеек и кое-какой ужин.
– А завтракаешь чем?
– Чай пью, да баб Зина кашей иногда делится.
– Так, – учительница вскочила на ноги и пододвинула чистый лист бумаги к взъерошенному Кольке. – Пиши!
Тот напрягся, не понимая, как за две тройки могут отчислить из техникума.
– Пиши, говорю!
Колька повесил голову, сожалея, что не сможет доучиться и получить профессию.
– Директору Касимовского индустриального техникума… – слова Софьи Михайловны оглушали, словно били набат. – Прошу оказать мне материальную поддержку в связи со сложным семейным положением. Коля! «В связи» раздельно. Переписывай!
Так Колька понял, что ангелы-хранители оберегают его даже вдали от дома, и продолжил получать стипендию, несмотря на тройки. Маленький тихий Касимов, затерявшийся в глубине рязанской Мещеры, был благосклонен к приезжему парнишке.
Разные люди встречаются на жизненном пути. Неравнодушных мало. Чтобы не только о себе, а больше о ближнем, нуждающемся в помощи, думали. Для этого нужно сердце.
Лилия Артюх
Снежный покров
Линка внезапно проснулась от странного чувства чего-то очень тревожного и неизбежного. Ещё какое-то время она лежала с закрытыми глазами, пытаясь ухватиться за осколки ускользающего ощущения, до боли знакомого и пережитого.
Линка точно по памяти проверяла каждый свой шаг во сне.
Снег… Много-много снега и света. Зимний лес. Снежинки кружатся в причудливых па, унося её вверх. Лина видела себя как бы со стороны. Вот она в своём красном пальто лежит на льдине и смотрит на ярко-синее небо в окружении серебристых верхушек гигантских елей. Оттого что деревья тянулись ввысь, ей казалось, будто она проваливается куда-то вниз и смотрит на небо в калейдоскоп со дна глубокого колодца.
Лина ловила открытым ртом белоснежные пушистые хлопья, похожие на зонтики-парашюты парящих в воздухе одуванчиков, как вдруг… Ледяной холод пронзил тело, и теперь, после пробуждения, она ощущала слабый трепет застывшего от ужаса сердца и колкость в пересохшем горле. «Как же хочется пить!» – пронеслось в голове.
В комнате было темно.
Линка опять крутилась во сне, поэтому проснулась на той стороне кровати, где всегда спала мама.
– Мама! Мамочка! Как же я по тебе скучаю…
Предательские слёзы были готовы вот-вот защипать глаза, но Линка прервала мысли о маме, она дала себе слово не раскисать! Шёл четвёртый месяц, как мама лежала в больнице, и они жили вдвоём с отцом.
– А’узу биЛляхи мин аш – шайтани-р-раджим. БисмиЛляхи-р-Рахмани-р-Рахим, – Линка хорошо запомнила коротенькие слова из маминой молитвы на непонятном арабском языке. Теперь каждое утро, сидя по-татарски на кровати, она так молилась.
В коридоре пробили часы: боом-боом-боом!
Хлопнула входная дверь, и Линка поняла, что уже девять часов утра и отца снова вызвали на работу. «Опять что-то случилось в выходной день!» – подумала она. Папа работал в местном горисполкоме в отделе по делам гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций. Линка привыкла к тому, что на выходных она часто оставалась дома одна. «Ну всё, хватит валяться, пора вставать!» – скомандовал внутренний голос. Пошарив ногами под кроватью и не обнаружив там тапки, Линка босиком пробежала по холодному скрипучему полу, резко отдёрнула тяжёлую льняную портьеру и тут же зажмурилась от вспышки ослепительного света.
– Вот это да! Сколько снега намело…
Линка припала лбом к ледяному окну, одновременно касаясь коленками горячей батареи.
Всюду царило солнце и сверкал морозный иней!
Внизу она сразу разглядела оранжевый карниз над балконом Любаши из соседнего пятиэтажного дома. Окна были зашторены.
«Спит, наверное, ещё!» – подумала Линка.
В самом центре двора одиноко замерзала новогодняя ёлка. Её гирлянды, покачиваясь от ветра, тускло подмигивали жителям пятиэтажек военного городка, стараясь светить из последних сил. Чуть подальше большими разноцветными буквами в ограждении катка переливалась надпись: «Свет…огорск С Новым…986 годом!»
Сегодня девочки договорились идти кататься на коньках.
Люба была старше Линки на год и училась в седьмом классе. Хозяйственная и деловитая, она взяла шефство над Линкой, в том числе и в катании на льду. Люба мастерски рассекала на коньках и обещала научить Линку, как правильно двигаться по кругу спиной вперёд, поочерёдно перебирая ногами.
Линка очень любила коньки. С утра до самого позднего вечера она в своём красном пальто-разлетайке пропадала на катке. И даже научилась почти всем движениям в своих больших хоккейных чёрных коньках 38-го размера, как говорил папа, на вырост. Два дня назад они получили на почте посылку от Лизы Харитоновны и Хорста Михайловича из Вильнюса, где среди разных нарядов их внучки Ингуси были обнаружены новая шуба и настоящие белые фигурные коньки фирмы Botas 36-го размера.
Конец ознакомительного фрагмента.