Он замолкает и резко выкручивает руль, поворачивая к Бруклинскому мосту.

– Или? – спрашивает Флоренс.

– Я буду уверен, что ты легла спать без приключений.

Когда они подъезжают к пафосному небоскребу со стеклянными стенами, Флоренс успевает пожалеть, что села к нему в машину. Все внутри нее протестует против того, чтобы ложиться спать без приключений.

– Какой этаж? – с интересом спрашивает она, пока Джек в несколько отточенных движений паркуется на своем месте.

– Пятьдесят второй.

– Всего лишь? – улыбается она. – А как же пентхаус по соседству с Центральным парком?

– Это не у меня, ты брата перепутала, – он сосредоточенно собирает необходимое: телефон, ключи, достает из зажигания ключ от машины, – он у Леона. Пойдем.

Джек не заботится о том, чтобы открыть ей дверь, и Флоренс это коробит: приходится выйти самой. Она идет в лифт вслед за ним, вспоминая, что еще знает об этом человеке, кроме его отвратительного характера.

Их четверо, и они совершенно разные. Лучшие друзья из Манчестера, которые называют себя братьями. Работают вместе еще со школы, но общая у них только любовь к машинам. У Леона Гамильтона тот самый пентхаус, Тыковка недавно купил новую квартиру где-то в Бруклине, Флоренс так туда и не попала. Джек – на юге Манхэттена.

Гэри Барнс, с которым Флоренс прожила последние три года, единственный из всех купил себе дом. Обычный дом в Нью-Йорке – самая странная вещь, какую только можно вообразить. За все время она так и не привыкла думать, что это и ее дом тоже.

Это хорошо, наверное. Не придется отвыкать.

– Заходи. – Джек пропускает ее вперед. – Чувствуй себя как… как хочешь.

– Можно я не буду чувствовать вообще? – бросает Флоренс в ответ, аккуратно заходя внутрь.

Квартира оказывается небольшой, но обставленной с удивительным вкусом: каждое пятно цвета, каждая деталь интерьера создают композицию. Не обычное жилье, нет – композицию. Светло-серые стены добавляют пространства, и тот же цвет, но оттенком чуть темнее, отражается в мебели.

Это могло бы быть скучным. Но медные оконные рамы добавляют озорных искр, которые отсвечивают на других металлических поверхностях. Квартира подмигивает ей, с каждой деталью раскрывается по-новому. Даже не верится, что здесь живет Джек Эдвардс.

Флоренс медленным шагом проходит внутрь. Она не так представляла себе холостяцкое логово. Тут не просто чисто – практически стерильно. Даже Гэри, хоть тот и привык сам следить за домом, настолько не заморачивается.

В гостиной – со входа не увидела – стоит небольшой шкаф, заполненный книгами. Но Флоренс даже не успевает обратить внимание на корешки: она замечает картину на стене рядом. Дорога, которая пробирается под бетонными мостами и находит свой путь в бесконечность… Стиль узнается мгновенно – она видела похожие работы всего пару месяцев назад.

– Джен Орпин? – Странно даже произносить ее имя здесь. – Это картина Джен Орпин?

– Почему тебя это удивляет? – звучит прямо у нее над ухом голос Джека. – Она наша, из манкунианцев [3] .

– Я просто…

У Флоренс нет слов. Она знакома с работами этой художницы: в этом году ее имя не раз произносили в некоторых кругах. Джен Орпин занимается ландшафтами. Она – одна из немногих, кто может вдохнуть жизнь даже в бетонную перекладину.

– Просто что? – Джек протягивает руку из-за спины Флоренс, предлагая стакан с чем-то, похожим на виски.

– Не знала, что ты интересуешься искусством.

– Не делай вид, что ты что-то обо мне знаешь.

Он отпускает стакан, заставляя Флоренс перехватить его на лету.

– Я знаю Джен. – Джек отходит в сторону, не отрывая глаз от картины. – Так что не удивляйся. Манкунианцы понимают друг друга.

– У тебя здесь… хорошо. – Ей становится неловко.

– Знаю.

Алкоголь непривычно обжигает горло: Флоренс давно не пробовала крепких напитков. На виски непохоже.

– Джин, – словно прочитав ее мысли, отвечает Джек. – Пей медленно, он дорогой.

– Если тебе жалко, пей сам, – она протягивает стакан обратно, – я могу и в бар поехать.

– Не начинай. Я всего лишь хочу сказать, что будет обидно блевать таким хорошим джином.

Джек кивает на диван посреди гостиной.

– Садись. Расскажи мне все по порядку. Что у вас случилось?

– Ничего особенного, – Флоренс остается на месте, – там не о чем говорить. Просто время пришло.

– Оставь эту чушь своим высокодуховным идиоткам на работе. – Джек опускается к дивану и похлопывает по сиденью, уже настойчивее.

Она проходит и садится. Все еще сложно понять, что именно от нее хотят.

– Ты спал с тремя из них, насколько я помню.

– Ага, знаю, о чем говорю. От темы не уходи. Льда в джин добавить?

– Да, – слишком быстро выпаливает Флоренс. Второй глоток оказывается не легче первого.

Он забирает у нее стакан и направляется на кухню, к холодильнику.

– Ты не будешь… пить? – спрашивает она.

Сейчас, в темной футболке и штанах, на которых все еще виднеется песок арены, он окончательно перестает быть похожим на привычного Джека Эдвардса. Флоренс снова оглядывается: она словно в параллельной вселенной. Здесь есть она, такая же, как обычно, но чувствует себя по-другому. И есть он, с тем же острым языком и ехидным тоном, но с новым оттенком эмоций где-то в глубине глаз.