В голосе льва прозвучали рычащие ноты злости и раздражения.

— Кстати, должен вас предупредить, — граф Нейрандес опять заходил по кабинету, пытаясь успокоиться, — вы, конечно, можете отказать, но тогда проживете всю жизнь в одиночестве. И нет, это не угроза. Мой зверь будет все чаще брать верх, инстинкты — преобладать над разумом, и любой, кто рискнет сблизиться с вами, будет устранен. Скорее всего, со временем я сойду с ума, и меня всем прайдом прикончат тоже. Такое уже встречалось в хрониках, но не в нашем роду. Кейтсу как единственную наследницу принудительно выдадут замуж, и ее супруг займет мое место, став новым графом Нейрандес. Так себе перспектива. Простите, что взвалил на вас эту ношу, но зато я предельно честен, а еще точно могу обещать, что буду любить вас. Это совсем не сложно — полюбить того, кого уже признала твоя вторая сущность.

— А я? То есть мои чувства вас не интересуют! — Валерианне очень хотелось рыдать от безысходности и обиды. Не то чтобы граф был ей противен. Она помнила, что мужчина он видный и привлекательный, а его львиная сущность и вовсе была выше всяких похвал, но вот хотелось бы не так. Хотелось любви, настоящей, до мурашек. Сейчас, а не в туманной перспективе. Как у Берта и Кейтсы.

— Мисель Ковалева, вы почитайте документы. Просто вдумчиво изучите и поразмышляйте. Это все, что я могу сейчас вам посоветовать. Вас проводят. — Огромный кот громко рявкнул и, тяжело вздохнув, отвернулся.

Валерианна дрожащими руками сгребла со стола пухлую папку и, прижав ее к груди, послушно вышла из кабинета вслед за уже знакомой женщиной в форменном сером платье.

Непонятно, что за условия будут в бумагах, но пока перспективы на дальнейшую жизнь были мрачноватые.

В свою спальню Лера прокралась как мышка. Ей совсем не хотелось, чтобы Кейтса узнала, что она вернулась. Только расспросов подруги сейчас и не хватало для пущего счастья.

Чего она не учла, так это нюха мантикоры, а еще безмерно беспардонной призрачной бабули, которая точно желала выяснить, до чего они с Маалем договорились.

— Ну что, надеюсь, этот молокосос, называющий себя графом, вырос и научился действовать более решительно? — просочилось сквозь стену привидение старой карги. — И ты тоже тащи его к алтарю, раз уж так свезло. А то, как Луиза, поверишь в любовь неземную и останешься с пузом. Кто их знает, этих безголовых кошаков. Им бы только по весне поорать дурниной да перед дамами причиндалами потрясти. Тьфу! Без меня бы еще долго хвост жевал… Ну? Чего молчишь-то? Али не решился тетеха сиятельный?

Ох как надо было сейчас Валерианне на ком-то выместить свое раздражение и обиду, а тут вот как раз нарисовался как минимум второй по значимости, если не первый, источник ее неприятностей.

— Ах ты, грымза старая! Так это твоя дурацкая магия! — В Лодраш полетела та самая папка с договором. Конечно, никакого ущерба давно покойной древней старухе она не нанесла, только раскрылась веером, разбросав по ковру листочки документов. — Я тебе что, игрушка? Или инкубатор для твоего графа? А Кейтса? Она же тебе родня какая-никакая?

— Еще одна дура! Тьфу на вас всех! — взвившись под потолок, взвизгнула противная бабка. — Ты счастья своего не понимаешь? Целый граф со своим графством у твоих ног будет. И о девчонке я как раз забочусь, ей только по женской линии проклятия не хватало, если за нелюбимого выйдет. С моим-то даром она тогда после первой брачной ночи вам тут такого наворотит, что земля содрогнется. Где кольцо, спрашиваю?!

Старая ведьма шипела рассерженной коброй, разбухая, как жаба, которую малолетнее хулиганье надуло через соломинку.

— Этот меховой недоумок должен был надеть тебе кольцо! Где оно? Сняла?

— А вот нету. — Лера демонстративно покрутила перед психующей бабусей руками. — Я сказала вашему графу нет!

— Что-о-о? — Уж утратила старая карга силы или не все передала, но от ее вопля по спальне Валерианны словно вихрь прошелся. На пол полетели маленькие вещички, шторы захлопали и закрутились спиралями, а на голову девушке посыпалось мелкое крошево старинной лепнины с потолка.

Бумаги взметнуло осенними листьями. Один листок разъяренное привидение внезапно каким-то образом ухватило призрачными пальцами и вчиталось в чернильные строчки.

Как ни странно, от этого нехитрого действия бабуся Лодраш моментально успокоилась. Скривив непонятную гримасу, она снова приняла прежний вид сухонькой, слегка сгорбленной призрачной пожилой дамы.

— Ну хоть так. Простых путей не ищет, но, может, и прав. Все же зря его дурнем обозвала. Возмужал Маалюшка. Хитрит, — забормотала она себе под нос и щелчком пальцев собрала разлетевшиеся листочки в папку.

Видно, что-то из умений у старухи осталось, а может, это были какие-то фишечки загробного существования, как у полтергейста. Ткнув в папку когтистым пальцем, привидение прошипело Лере приказным, не терпящим возражений тоном: