— А… ладно, — ошарашенно согласился Джонатан. — Я понял, вы старый друг Эдварда Мэррила. Но почему же вы живете у Шанаторов?

— Да я морская птичка, хоть и сыч. Не могу без волн и ветра. К тому же тут когда-то все началось и закончилось.

— Что именно? — Джонатан совершенно ничего не понимал, но покорно шел за стариком и слушал его бессвязный бред.

— Да то самое большое восстание. Эдвард был очень хитрым и совершенно беспринципным парнем. Матушке твоей я ничего не говорил, незачем женщинам лезть в политические дрязги, но ты-то мужик умный. Неужели тебе неинтересно, что случилось в замке Шанаторов триста лет назад?

— Я никогда об этом не думал. Мы в Эйлеране совсем недавно. Когда все это произошло, меня и в планах не было.

— Ну ты же не думаешь, что все забыли, а? Наш Высочайший, между прочим, та еще мстительная сволочь.

— Знаете что, — вздохнул Джонатан. — Поговорим об этом позже. Сейчас мне нужно представиться тааннет Шанатор. Где же она?

— А вон, видишь, в конце аллеи? — Теодор вывел гостя через второй, хозяйский выход из замка к полуразрушенной каменной стене и широким ступеням. — Туда иди, да смотри ногу не сломай. Камни тут шатаются. Лучше вообще по тропинке спускайся, а то мало ли…

Мэррил полной грудью вдохнул влажный морской воздух с запахом дождя и мокрой земли, и невольно ухмыльнулся. Очаровательное в своей запущенности местечко. Нет, стену восстанавливать не стоит. Она чертовски хороша в своих руинах — напоминает о неумолимости времени. А вот с дорожкой и ступенями надо что-то делать.

Он шел широкими шагами к морю, простиравшемуся до самого горизонта, и неожиданно наслаждался. Здесь не было суеты, шелеста крыльев, гула чужих голосов. Здесь не нужно следить за словами, которые могут быть истолкованы превратно. И дышится легко.

Уже приближаясь к балюстраде, Джонатан понял, что его смущало все это время: девушка, темные волосы которой развевались на ветру, сидела в кресле. В инвалидном кресле самого современного вида: с большими колесами и электрическим приводом. Такие в Эйлеране совершенно точно не производили. Яркое пятно алого свитера с высоким воротом, толстый клетчатый плед — и безмятежное бледное лицо.

Девушка казалась мирно спящей. Ветер трепал ее волосы и пытался сдернуть покрывало, но Агата Шанатор (а кто ж еще?) не шевелилась.

На миг Джонатану показалось, что девушка умерла — ему же говорили, что она больна. Он ожидал увидеть ослабленную юную леди, томно возлежавшую на диване, но никак не инвалидное кресло. Наклонился над Агатой, вглядываясь в лицо, вздрогнул, когда распахнулись темные ресницы. Она не закричала, только вздрогнула. Плед все же соскользнул.

— Я заснула, — хрипло сказала Агата. — Простите, тааннет Мэррил, что не могу поприветствовать вас как полагается. Обстоятельства не позволяют встать вам навстречу.

— Откуда вы знаете, кто я? — Джо беспардонно рассматривал девушку, похожую на хрупкий весенний цветок.

— Ваша мать много о вас говорила.

— А. Ясно. Отвезти вас в замок?

— Нет. Еще немного. Море такое красивое и такое равнодушное, вы не находите? Ему вообще нет дела до людей.

— Как и ветру, и времени, и самой природе, — согласился с ней Джонатан. — У вас щеки белые. Вы замерзли. Я все же отвезу вас.

— А вы всегда командуете незнакомыми тааннет?

— Да, — кивнул он. — Всегда. Привыкайте.

Агата нахмурилась и поджала побелевшие губы, но больше ничего не возразила, когда мужчина поправил плед на ее коленях и взялся за ручки кресла.

Она и сама могла решать, когда ей возвращаться, благо, что кресло прекрасно управлялось. Ей не нужны ни помощники, ни няньки. Ну… нужны, пожалуй. Но деликатная помощь Элен разительно отличалась от практически насильного облагодетельствования со стороны Джонатана. Или все мужчины такие? Она затруднялась ответить. Не так уж хорошо Агата знала мужчин, а Мэррилы так и вовсе особенные. Во всяком случае, предок этого красивого темноволосого мужчины сыграл когда-то роковую роль в истории стаи Шанаторов.

— Вы мне не нравитесь, — пробурчала она.

— Вы мне тоже, — спокойно ответил Джонатан.

Он катил кресло по аллее и понимал: врет. Красивая девочка, очень привлекательная. Личико сердечком, роскошные, хоть и не слишком чистые волосы, ясные глаза и ровный носик. И совсем не ребенок, Агата значительно старше него. Но выглядит сущим ребенком, конечно.

— Здесь ступени, — сообщил он девушке. — Вы совсем не ходите? Не стоите?

— Нет. Сижу и лежу. Бросьте меня тут и позовите братьев, они поднимут.