Шрифт:
– Мне тоже!
Мужчина потянулся к телефону и, выйдя на улицу, прикрыл за собой дверь. Вернулся он через пару минут.
– Все нормально. Он будет минут через двадцать и, пока еще не стемнело, проедет по проселочным дорогам. Девушка кивнула и поднялась.
– Спасибо!
– Уходишь?
– Да. Пойду домой собираться. Я прихвачу на всякий случай свой дробовик, в случае чего хоть попугать им сможем. К тому же мне еще нужно к Тимофеевне заглянуть. Я Машку к ним отвела, а она ни за что не ляжет спать, пока я ее не поцелую и не пожелаю спокойной ночи. Как только стемнеет, я приду к бабе Рае.
– Хорошо, у нее и встретимся! Злата, – окликнул ее Виталя, когда она уже взялась за ручку двери. Полянская обернулась.
– А твой муж в курсе того, что здесь сейчас происходит? Он знает, чем ты здесь занимаешься, а главное, с кем?
– Нет, – покачала головой девушка, выдержав его взгляд. – Леша в Брянске, у них там конкурс, и мне не хотелось бы его беспокоить! – сказала она и поспешно покинула веранду.
Глава 5
Когда осенние сумерки опустились на землю, а вдоль извилистой дороги зажглись фонари, Злата Полянская, накинув на голову капюшон «толстовки» и закинув на плечо старое дедово ружье, вышла из дома, заперла за собой калитку и, оглядевшись по сторонам, быстро пошла на деревню. Зайдя к Тимофеевне, она немного поиграла с дочкой, покормила ее, выпила чай с Лешкиной бабушкой и, поцеловав на ночь Машку, покинула их дом.
Осенняя ночь, холодная и непроглядная, уже властвовала над деревней. Стихли все звуки, смолкли собаки, притихли птицы, да и окна соседних домов уже были темны. Правда, Злата знала: там не спят. Уходя от Тимофеевны, она обзвонила всех, желая убедиться, все ли на месте, и теперь шла к бабе Рае, чтобы вместе с Дорошем заступить на свой пост. Баба Рая жила по соседству с Тимофеевной в большом доме с голубыми ставнями, скрытом от дороги высоким забором и фруктовыми деревьями. Каждую весну раскидистая яблоня, как сакура, была усыпана розовым цветом, а к осени на ней созревали румяные «райские» яблочки. Обычно их было столько, что всей деревне хватало на повидло. Баба Рая, сколько Злата помнила себя, всегда жила одна. Дети ее разъехались давным-давно, да так и остались где-то на Севере, редко наведываясь к матери. Муж старушки умер, и в большом доме она одна доживала свой век. Полянская никогда не была в этом доме и не очень хорошо знала бабу Раю. Старушка не была близкой приятельницей бабы Мани и бабы Нины, и вообще Полянской казалось, что она ведет замкнутый образ жизни. Они встречались на улице и у автолавки, но на этом все и заканчивалось. К кому-то в гости она не ходила и к себе не звала. И когда девушка позвонила ей сегодня и предложила помощь, то ожидала отказа. Но старушка согласилась.
Держась в тени забора, Полянская быстро преодолела те десять метров, отделяющие один дом от другого, и прошмыгнула в калитку, предусмотрительно оставленную для нее открытой. Здесь свет уличных фонарей терялся в раскидистых ветках, лишь причудливые блики пронизывали листву и падали на землю. Здесь было темно, поэтому Злата не сразу увидела Дороша.
Он, прислонившись к яблоне, стоял, не двигаясь, и девушка вздрогнула, заметив его темный силуэт.
– Не пугайся, это я, – негромко сказал мужчина и, отлепившись от дерева, подошел к ней.
– Давно меня ждешь?
– Нет.
– Баба Рая уже легла? Я смотрю, у нее окна темные!
– Не знаю. Когда я заходил полчаса назад, она собиралась посмотреть телевизор, но, может, и передумала. Кажется, эти типы здорово напугали бабок в Горновке! Я, когда сюда шел, не увидел ни одного светящегося окна. Разве что у Тимофеевны, но их дом с дубовой дверью и решетками на окнах способен выдержать любую осаду! Вряд ли бабе Рае сегодня до телевизора! Мы немного поговорили с ней. И она мне показала, где мы можем с тобой разместиться. Пойдем в дом? Или побудем немного на улице?
– Не знаю! – пожала плечами девушка.
– Может, постоим немного на улице? Вряд ли они появятся в деревне так рано, но все же… Участковый приезжал? – спросила Злата.
Постояв немного на дорожке, она прошла вглубь сада и уселась на лавочку, пристроив рядом дробовик. Засунув руки в карманы «толстовки», девушка запрокинула голову, пытаясь рассмотреть сквозь листву далекие звезды. Скоро из-за леса должна была взойти луна, а пока по лугам, полям и жнивью к деревне крался туман.
Виталя подобрал пару груш, обтер их и, подойдя к Злате, протянул одну.
– Приезжал, объехал все дороги, ничего подозрительного не усмотрел, посоветовал не заниматься самодеятельностью и уехал, пообещав прибыть с утра. Ну и сказал звонить в любое время, что бы ни случилось!
– Понятно, – сказала Злата. Взяв предложенную грушу, она неторопливо стала есть.
Дорош, подумав немного, сел рядом с ней.
– Как я уже говорил, пока тебя не было, я поболтал с бабой Раей и узнал весьма занятные вещи, – сказал мужчина после короткого молчания.
– Ты знала Сераков?
– Сераков? – переспросила девушка. – Ну, Михалыча только, а что?
– Михалыч – это сын их. А они сами когда-то жили в начале деревни. Дом их был первым. Тот самый заросший бурьяном фундамент – все, что осталось от некогда большого дома. Ты разве не помнишь этот дом?
– Нет. Наверное, он сгорел еще до моего рождения! А что в нем было такого особенного? Почему он тебя заинтересовал?
– Ильинична говорит, дом старых Сераков существенно отличался от всех деревенских хат. Он был большим, сложенным из бревен. А от дома тянулись амбары и хозяйственные постройки. Они жили зажиточно. Даже больше того. Если мерить их дореволюционными мерками, они были кулаками. Большое хозяйство, огороды. И иконы…