Casa Blanca была контрастом между «синими воротничками» и вульгарными ночными заведениями Манхэттена, которые часто посещал его бывший сосед Джон Готти. Ресторан располагался на унылой коммерческой улице рядом с магазином автозапчастей Pep Boys, что свидетельствовало об ориентации Массино на внешние районы города. В псевдо-арт-деко помещении, освещенном яркими неоновыми огнями, на восемьдесят посетителей самым заметным мотивом было преклонение перед классическим фильмом 1942 года «Касабланка». Над входом в бистро возвышалась статуя Хэмфри Богарта в белом пиджаке в натуральную величину, а все стены были увешаны постерами к фильму и фотографиями его актеров. На двери мужского туалета висела фотография Богарта, а на двери женского туалета — Ингрид Бергман, исполнительницы главной роли в фильме. В меню были представлены блюда сицилийской и южно-итальянской кухни, в том числе пицца «Bogey Special», приготовленная в печи, и пицца «Here's Looking at You, Kid», запечатлевшая знаменитый фрагмент диалога Богарта.

Ресторан был обязательным местом питания для мафиози Массино, и его успех позволял ему отстегивать от выручки 750 долларов в неделю. Чтобы оставаться в фаворе у Массино, солдаты и соратники просили проводить вечеринки в прилегающем к ресторану зале общественного питания. «Это место босса. Зачем отдавать свои деньги кому-то еще?» — настойчиво советовал капо Ричард Кантарелла членам своей команды, когда они планировали светские мероприятия.

Очевидно, что Массино выиграл первые стычки с подразделением ФБР C-10 «Бонанно», которое даже не знало о смене названия «Боргаты». Анализируя кампанию в 1998 году вместе с другими агентами, начальник отдела Джек Стабинг подсчитал, что за пять лет «Ухо» возродил семью с помощью стандартных мафиозных рэкетов и открыл новые рубежи на бурно развивающемся в 1990-х годах фондовом рынке. По данным разведки, некоторые из капо Массино были пионерами мафии в коррумпировании брокерских фирм, в основном путем ростовщичества среди высокооплачиваемых сотрудников, оказавшихся в затруднительном финансовом положении. «Они берут жертву на крючок и используют ее таланты в махинациях и других схемах, — сказал Стабинг новому агенту отдела Норе Конли. — Они становятся сильнее, а не слабее».

Стабинг испробовал все возможные приемы, чтобы взломать оборону Массино. В поисках нестандартного подхода Стабинг подал идею Кевину Доновану, агенту, отвечавшему за весь отдел по борьбе с организованной преступностью в Нью-Йорке. Он хотел привлечь бухгалтеров-криминалистов — агентов, используемых в делах о «белых воротничках» и мошенничестве с акциями, которых бюро никогда не считало особенно полезными для начала расследований мафии. Вместо того чтобы «встретиться с ним лоб в лоб», Стабинг решил, что бухгалтеры могут добраться до Массино с помощью флангового маневра: тщательно изучить записи подчиненных Массино и Витале, которые добывали для них деньги. План Стабинга состоял в том, чтобы выявить сообщников и других лиц, подозреваемых в организации схем отмывания денег семьи, или тех, кто сам стал жертвой вымогательства. Все они были потенциально слабыми звеньями и могли опасаться длительных тюремных сроков, если их поймают на финансовых преступлениях. Небольшое давление со стороны угрозы обвинения в уклонении от уплаты налогов или РИКО могло бы убедить этих добытчиков денег и жертв сотрудничать, носить провода и позволять прослушивать свои телефоны в поисках улик против Массино и его топ-менеджеров. Это была дальняя авантюра — выстраивать дело методично, дюйм за дюймом, прослеживая, как награбленное перетекает к Джо и Сэлу.

«Невозможно изменить записи в банковской системе, — сказал Стабинг Доновану. — Если бы у нас был человек, который знает, что искать, куда уходят деньги и как они туда попадают, мы могли бы раскрыть империю Массино».

Стабинг знал, что обычные агенты мафии не обучены расшифровке финансовых документов, и рассчитывал, что относительно новый вид бухгалтеров-криминалистов сможет повторить для его отряда те успехи, которых они добились в расследовании хищений и мошенничества. «Умники могут лгать и мошенничать, но банковские записи не меняются», — подчеркнул Стабинг Доновану.

Стабинг получил подкрепление — двух молодых агентов, которые были тирольцами, когда дело касалось преследования деспотов Козы Ностра, но при этом являлись дипломированными бухгалтерами. Первым был Джеффри Саллет, жизнерадостный двадцатидевятилетний парень с фотографической памятью на детали, который проработал в бюро менее двух лет, прежде чем в середине 1998 года погрузился в расследование дела Массино. Выросший в пригороде Бостона, Саллет вдохновился идеей стать «человеком из G» благодаря захватывающим рассказам своего дяди о его приключениях в качестве следователя Министерства финансов.

Следующей на борту в марте 1999 года появилась черноволосая Кимберли Маккэффри, ростом едва ли пять футов, но неутомимая в свои двадцать шесть лет, с годичным опытом работы агентом. Обладательница медали на юношеских Олимпийских играх, она получила стипендию для занятий гимнастикой в университете Таузенд в Мэриленде. Когда она присоединилась к отряду Бонанно, ее знания о мафии ограничивались тем, что, будучи подростком в северном Нью-Джерси, она читала о карьере Джона Готти и его способности выбивать приговоры. «Я не могла понять, почему он был на улице, а не в тюрьме, — позже рассказывала она друзьям. — Это натолкнуло меня на мысль, что когда-нибудь я буду использовать свои навыки в борьбе с мафией».

Стабинг быстро понравился двум своим агентам-криминалистам и доложил Доновану: «Они могут посмотреть на коробку с чеками и записями и мгновенно распознать схемы отмывания и уклонения от налогов. Этого не может сделать никто из нас».

Через Ист-Ривер от штаб-квартиры ФБР, где два бухгалтера трудились над созданием бумажного следа, ведущего к Массино, более традиционные полицейские усилия были направлены на «Старика», консильери Энтони Сперо. Не имея отношения к генеральному плану Стабинга, полиция и федеральное Управление по борьбе с наркотиками (УБН) в Бруклине в 1999 году предъявили Сперо трехлетнее обвинение в убийстве и рэкете. Проблемы советника возникли из-за хронического недостатка мафии — связей с наркодилерами.

Сперо долгое время действовал в итало-американском районе южного Бруклина, на пересечении Бат-Бич и Бенсонхерст, где под прикрытием управлял автосервисом Big Apple. Он был известен в районе тем, что умел ухаживать за голубиными стаями с крыши и наживался на повальном увлечении джокер-покером, производя и распространяя нелегальные азартные видеоигры в Бруклине и Квинсе. Из уважения к лояльности Сперо, его опыту и возрасту Массино сделал для него исключение из запрета на социальные клубы, позволив ему содержать рядом со своей ливрейной компанией социальный клуб «Вест-Энд». Банда молодых подражателей «Парней с Бат-авеню», поклонников легендарного Сперо, сделала клуб своим вторым домом, выполняя задания — грабежи, нападения и убийства — по приказу приспешников консильери, но никогда напрямую от него. Жертвой одного из убийств стал наркоман, совершивший ошибку, ограбив дом дочери Сперо.